– Ты хочешь сказать, что в нее войдут Дюбаг и Шибани?

– А больше у меня нет никого.

– Что ж, так – значит так.

– Отдыхай, Сабир.

Азиз вышел из комнаты, зашла женщина, она расстелила на полу у окна матрац, положила подушку, одеяло, пятясь и кланяясь, исчезла.

Фаттих разделся, лег.

Перед глазами мелькнуло лицо брата, но сразу же пропало. А вместо него возникло черное жерло пушки, по стволу которой медленно продвигался снаряд. И вместо головной части физиономия неизвестного еврея, который, оскалившись, рычал, как подраненный и окруженный своими сородичами шакал. Снаряд с мордой вышел из ствола, в лицо ударило пламя, и Фаттих полетел в бездонную черную пропасть глубокого сна.

Проснулся он, когда солнце перевалило зенит, и в мечети шла полуденная молитва Зухр.

Он поднялся, вышел во двор. Женщина поднесла тазик и полотенце.

Фаттих умылся, вышел на площадь перед мечетью.

Там, на насыпанном песке, в саванах, лежали десять тел.

Подошел Азиз:

– Это все, кого смогли принести местные.

– Добровольно помогли или заплатил?

– Заплатил добровольцам.

– Где брат?

– Крайний справа.

До захода солнца прошли похороны на местном кладбище.

После них и молитвы Магриб Азиз собрал группу охранения и остатки бывшего отряда. Говорил он недолго.

Наутро колонна из старого внедорожника «Форда» и двух грузовиков направилась к границе Сирии. Ей следовало пройти около пятисот километров. Это – в условиях Королевства, с остановками и дозаправкой, примерно восемь часов. Да еще переход границы! Но там все уже подготовлено, и на пограничных пунктах особых задержек быть не должно.

Маршрут прошли по графику. В 21.00 вышли на пограничный пост Иордании. Из контрольного пункта появился лейтенант.

Азиз, не выходя из машины, посмотрел на пограничника.

Офицер махнул рукой, шлагбаум открылся. Так же и на сирийской стороне. Никаких вопросов, никаких проверок. Видимо, руководство организации имело с пограничниками договоренность.

Колонна прошла приграничное селение, в 22.10 въехала в сирийский поселок Сихба.

Азиз уверенно ориентировался здесь, показывая водителю Кури дорогу:

– Прямо до площади. За мечетью – направо, второй переулок налево, затем – в тупик.

Колонна вошла в проулок, являвшийся тупиком, который обрывался разворотной площадкой у ворот трех участков. За забором и деревьями виднелись одиночные одноэтажные дома с плоскими крышами, на которых часто устраивались веранды и спальные места. Особенно в жаркие летние месяцы.

Ворота центральной усадьбы открылись. Появился молодой сириец. Взглянул на вышедшего из «Форда» Азиза.

– Кто ты? – спросил сириец.

– Разве тебе неизвестно, что сюда должен подойти отряд из Иордании?

Сириец усмехнулся:

– Мне многое известно, а еще больше только предстоит узнать. Так кто ты, уважаемый?

– Я командир отряда «Черный скорпион» Джамал Азиз.

Охранник кивнул, задав следующий вопрос:

– Сколько с тобой людей?

– Семнадцать.

И вновь молодой сириец кивнул, открыл калитку:

– Ты заходи, остальные пусть пока будут на местах. Предупреди, из машин не выходить. Все под прицелом.

– Тебя Анизар инструктировал?

– У меня свой начальник. Так ты идешь?

Азиз повернулся к колонне, сказал высунувшемуся из двери Кури:

– Анбар! Передай нашим сидеть на месте, на улицу не выходить. Ни в коем случае не выходить.

– Да, командир.

Командир «Черного скорпиона» зашел в передний двор. Там у ступеней террасы стоял мужчина лет сорока. Он улыбнулся:

– Рад видеть тебя, Джамал! Приветствую в своем доме.

– Вижу, как рад, что заставил унижаться перед рядовым охранником.

– Ну, Джамал, от тебя ли слышать подобные речи? Ты же знаешь, солдат обязан исполнять свои обязанности, вот Ахмад и исполняет.

Он подошел к Азизу, обнял его.

Приветствие вышло слишком формальным, но обычай был соблюден.

– Проходи в дом, Джамал, – указал на двухстворчатую дверь террасы хозяин.

– Я-то пройду, но у меня в машинах шестнадцать человек. Мы преодолели путь больше чем в пятьсот километров. Все устали.

Хозяин дома улыбнулся:

– За своих людей не беспокойся. Их проведут в гостевой дом, разместят, дадут помыться, накормят, уложат отдохнуть. Машины загонят в соседний двор. Так что проходи спокойно.

– Я должен буду посмотреть, как обустроятся мои люди.

– Конечно, Джамал, командир обязан заботиться о своих подчиненных.

– Хоп!

Азиз поднялся на террасу, снял обувь, достал из кобуры пистолет, из ножен нож, передал парню, что подошел к хозяину.

После чего Умар Анизар провел его в большую комнату. Там на столе уже был накрыт поздний ужин. В поселке Сихба проживали люди разных национальностей и разного вероисповедания. Большинство были мусульманами, но и христиан хватало. Умар Анизар относился к последним, посему и дом его был меблирован в европейском стиле. Христианство, впрочем, никак не мешало Анизару иметь две семьи. В каждом правиле есть свои исключения.

Азиз присел на стул.

Из-за занавеси, закрывавшей дверь в соседнюю комнату, вышел тот же парень, что забирал у командира «Скорпионов» оружие.

Анизар сказал:

– Извини, я не представил молодого человека, это мой сын Амро. Ему шестнадцать лет, и он уже воин. Хотя наш род поддерживает нейтралитет и в войну арабов с евреями не лезет, но наши симпатии на вашей стороне.

– Хорошо хоть так, приветствую, Амро, – кивнул Азиз юноше.

Тот поставил на стол кувшин и чаши.

– Это то, о чем ты говорил, отец!

– Хорошо, посмотри, как там обустраивают людей уважаемого гостя.

– Да, отец.

Юноша вышел.

– Послушный у тебя сын, Умар.

– Он такой, каким я воспитал его.

– Что в кувшине?

– Не кумыс и не чай. Превосходное вино с нашего виноградника.

– Ты знаешь, я не пью, зачем предлагаешь?

– Я же не свинину тебе предлагаю, а вино. Тебе надо расслабиться.

Хозяин дома наполнил чаши.

Азиз отодвинул свою.