— Но они тоже стреляли в сотрудников милиции, — раздалсявдруг сзади женский голос. Прокурор гневно обернулся на него.

— Это еще что такое?

— Я журналистка. Меня зовут Людмила Кривун, товарищпрокурор, — с достоинством ответила журналистка, называя свою газету, может, вычитаете мои криминальные репортажи.

— Вот только журналистов нам и не хватало, — окончательноразозлился прокурор. — Выйдите из комнаты и не мешайте разговаривать.

Но нахальную девушку нельзя было запугать.

— А еще прокурорский работник. Это так вы понимаете свободупечати?

— На эту тему мы подискутируем потом, — отрезал Кочетов, иодин из его сотрудников, подбежав к журналистке, вывел ее в другую комнату.

— Надо было еще телевидение позвать, — разозлился прокурор,— и снимать ваши героические действия. Рекламы захотелось?

Это было несправедливо. Журналистов Звягинцев не любил иникогда не приглашал. Ему насильно навязывали их общение, и он вынужден был разв год соглашаться, чтобы не портить окончательно отношения с руководством.Прокурор понял, что несколько перегнул.

— Ладно, — выдохнул Кочетов, — все равно уже ничего неисправишь. Что вы здесь обнаружили?

— Целый склад оружия, — Звягинцев кивнул в угол, — онивсегда бывают вооружены лучше нас. Посмотрите, какую винтовку мы нашли. Слазерным прицелом.

У них были даже гранаты. Мы просто сумели быстро сюдаворваться, иначе они бы сопротивлялись долго, и еще неизвестно, сколько бы былотрупов.

— Документы у погибших были? — осведомился Кочетов, хмуроглядя в сторону лежавшего на полу оружия.

— У Коробкова нашли два паспорта, — кивнул Звягинцев, — уего ребят тоже были разные документы. И интересно узнать, где они получают этиновенькие паспорта.

— По-моему, это как раз то, чем вы должны заниматься, —ядовито заметил прокурор, поднимаясь со стула, — что-нибудь еще нашли?

Шувалов и Петрашку, находившиеся в соседней комнате, слышалиразговор прокурора с их командиром. Но согласно строгим внутренним правиламникто из них не мог вмешаться и доложить о найденных в машине деньгах, обудостоверении сотрудника Кабинета Министров. Все это мог сказать только самподполковник.

Либо не сказать вообще. Окончательное право решать, чтоговорить, могло принадлежать только одному человеку.

— Есть некоторые странные вещи, которые мы проверяем, —сказал Звягинцев, — в том числе и по самоубийце.

Он не добавил больше ничего, а прокурор больше ничего нестал спрашивать. Но Серегин решил уточнить:

— Этот самоубийца не входил в банду Коробкова?

— Судя по всему, нет. Он оказался здесь случайно и,по-видимому, был посвящен в секреты, которые представлялись ему настольковажными, что он решил прыгнуть из окна, — ответил Звягинцев.

— Вы все точно проверьте, — Кочетов подошел к оружию, — всеоружие направить на идентификацию, — строго напомнил он. — В общем, опять вынас обошли, Звягинцев. Пока меня нашли и пока я сюда приехал, вы успели всеподчистить. Трупы увезли, раненые в больнице. Надеюсь, ваш офицер пострадал неочень сильно?

— Ранение в руку, — доложил подполковник, — но пока избольницы никто не звонил. И мы не знаем подробностей.

— Составьте все акты, и я подпишу, — уже мягче сказалпрокурор, — вообще-то я приехал сюда не за этим. Мне действительно не нравится,Звягинцев, как вы действуете. Вы понимаете, что вызываете своими Действиямиволну критики со стороны руководства города и подставляете себя под ударыбандитов. Другие группы спецназа действуют хотя бы в масках или стараются себяне афишировать, а вы словно сорвавшиеся с цепи сумасшедшие. Мне уже намекали,что пора расформировывать вашу группу.

Звягинцев выслушал эту речь молча. Потом повернулся и,словно ничего не произошло, сказал, обращаясь к майору Зуеву:

— Заканчивайте обыск. И готовьте протокол.

— Надеюсь, понятых вы потом хотя бы позовете, — проворчалпрокурор на прощание, поняв, что его речь пропала впустую. И первым вышел изквартиры. За ним поспешили Серегин и сотрудники прокуратуры. После их ухода,когда в квартире остались только офицеры группы Звягинцева, подполковникподозвал Петрашку.

— Нашли что-нибудь на стоянке? Вместо ответа Петрашкупротянул аптечку с пачками долларов. Звягинцев вытащил одну.

— Это серьезно, ребята, — сказал он задумчиво, — чтобы никтооб этом не знал.

Звягинцев вышел в гостиную и подозвал журналистку.

— Послушайте меня очень внимательно, — сказал он, глядя ей вглаза, — я сам не знал, что все так сложится. Но предупреждаю, о сегодняшнемгероическом рейде нашей группы вы не напишете ни слова. Ни одной строчки, вы меняпонимаете? Иначе я сейчас просто оставлю вас здесь, и вы ничего не сможетеузнать или увидеть.

Журналистка пожала плечами. — Это нужно в интересах дела, —с нажимом продолжил Звягинцев, — поэтому сядь в угол и не мешай нам работать. —Когда он переходил на «ты», это было знаком его доверия. — И чтобы я не слышални единого звука. Достаточно и того, что ты присутствовала на сегодняшнихсобытиях. А когда мы закончим, я обещаю интервью по любым интересующим тебявопросам. Устраивает тебя такая сделка?

Она кивнула и отошла к дивану. Звягинцев огляделсобравшихся.

— Здесь мы больше ничего не найдем, — твердо сказал он, — аситуация получается интересная. В паспорте нашего гостя есть его домашнийадрес. Я предлагаю не ждать санкции прокурора и специального разрешения, апровести немедленно обыск. Немедленно. Его самоубийство, пребывание ночью сбандитами, найденные пачки долларов дают все основания к этому обыску. Я думаю,возражений не будет?

К дому Скрибенко мы подъехали в половине пятого утра,оставив Зуева дожидаться уехавших в больницы и морг наших ребят, которые должныбыли вернуться на квартиру, чтобы узнать новости еще до того, как мы поедемобратно, на службу. Это тоже наш закон. Все должны вернуться на место и всевместе приехать на службу. Все, кто останется в живых. За три с половиной годанаша группа потеряла шесть человек. Это шестьдесят процентов личного состава. Яне знаю, были ли во время войны такие потери после самых ожесточенных сражений.

По-моему, нам давно пора выдавать фронтовые сто граммов.

Да вдобавок еще и проблема с транспортом. «Воронок» мыотпустили, еще когда приехал прокурор, и нам остались всего два автомобиля.Байрамов и Дятлов уехали в больницу на нашей служебной «волге», а свою«девятку» Звягинцев оставил Зуеву. Поэтому на квартиру Скрибенко нам пришлосьотправиться вшестером, набившись в один джип. И, конечно, с нами поехала этаДамочка, от которой просто невозможно было избавиться. Но, по-моему, Михалыч ине очень хотел от нее избавляться, имея в виду, что небольшой скандальчик намдаже пригодится, чтобы гарантировать дальнейшее расследование дела.