- Из головы вылетело, пап, — беспечно отзывается сын. Я не удивлен — такая безответственность очень в его духе. К сожалению.

- А повод какой?

- Повод – наша с Юлей свадьба, пап. Мама хочет обсудить детали, гостей, дату и место проведения торжества, пока ты в России.

- Ладно, буду, - отключаюсь и бросаю телефон на приборную панель.

Итак, в программу моих московских каникул добавился еще один неприятный пункт, включающий в себя ужин с бывшей женой и бедовой рязанкой. На поддержку Снежаны в избавлении сына от денежной пиявки мне рассчитывать точно не приходится. Она и раньше умом не блистала, а с тех пор как увлекалась косметологией, с ней вообще разговаривать стало сложно. Будто ей мозг заморозили ударной дозой ботокса или что она там себе колет, и теперь он реагирует лишь на слова: «ресторан», «Сейшелы» и «новая коллекция от Валентино».

Снова беру телефон и набираю номер Владимира Конникова, знакомого ФСБшника, которого два дня назад попросил собрать информацию о гражданке Живцовой Ю. В. Мы условились, что папку с делом он передаст мне через четыре дня, но в виду ужина-сюрприза, я решаю его поторопить. Хочу поскорее прекратить этот фарс и вернуться к делам в Лондоне.

- Володя, ты у себя? — уточняю после его подобострастного «алло», — в течение получаса подъеду. Папку заберу с тем, что ты успел накопать.

- Сергей Георгиевич, вы же знаете, сбор информации — процесс не быстрый. Я пока не все пробил.

- Девчонке же двадцать один всего, Володь, вряд ли дел успела натворить на трехтомник. Или успела? Хоть что-то стоящее внимания есть?

— Ну вообще-то есть.

Это я и хотел услышать.

— Буду, — резюмирую и отключаюсь.

С Владимиром мы встречаемся в нашем привычном месте: в кафе через дорогу от его офиса. Он ждет меня за угловым столиком, сложив узловатые ладони на черной папке формата А4, содержимое которой, надеюсь, прервет мой незапланированный визит в Москву и отправит рязанку если не в Рязань, то как минимум в съемную хрущевку в Южном Бутово.

После вчерашнего происшествия в клубе я еще больше уверился, что Юле в моем доме не место. По дороге в Барвиху она пыталась меня благодарить и оправдывалась тем, что пришла на день рождения подруги, а этот тип сам к ней пристал. Словом, вновь вжилась в тот же образ ангелоподобной овечки, в котором встречала меня в первый день, тем самым пытаясь усыпить мою бдительность. Я даже в какой-то момент повелся, когда она заявила, что клубы терпеть не может и толпы людей ее раздражают, но вовремя себя одернул. Дрожащие губы, перепуганные глаза, платье, задравшееся на коленях — все это уловки денежной аферистки, чтобы запудрить мне мозги. Хватит с меня одного идиотского эпизода в клубе.

- Здравствуйте, Сергей Георгиевич! - Володя поднимается с кресла и пожимает мне руку. — Выглядите…

— Володь, — морщусь от ненужных расшаркиваний,— Времени в обрез. Давай ближе к делу.

Тот понимающе кивает и подталкивает ко мне тонкую папку. Прошу подоспевшего официанта принести двойную порцию эспрессо и открываю первую страницу. Живцова Юлия Владимировна, родилась 3 августа 1998 года в Рязанском роддоме номер один… Девяносто восьмой год… Почему-то мне казалось, что девочки, рожденные в девяностые, все еще возятся в песочнице, и никак не способны вызвать эрекцию у мужчин моего возраста. Вот зачем я снова об этом досадном недоразумении вспомнил?

Роды естественные…подрезали уздечку в трехмесячном возрасте… Недовольно кошусь на Володю. Для чего мне эта информация? Была президентом школы, окончила выпускной класс с золотой медалью… Пока одни плюсы..

Листаю следующую страницу, пытаясь зацепиться взглядом за что-то стоящее. Волонтер… капитан команды по волейболу… У нее там крылья на спине не режутся?

И тут…Бинго! « В возрасте семнадцати лет дважды привлекалась к административной ответственности…»

Перечитываю строчку еще раз и чувствую странный прилив удовлетворения от того, что в очередной раз оказался прав на счет этой девчонки. А то ее послужной список отличницы меня с толку начал сбивать, и я на мгновение снова засомневался в правильности свои выводов. Зря.

- А почему не указано за какое именно правонарушение она привлекалась? -пробегаюсь глазами до конца страницы и вопросительно поднимаю брови, глядя на Володю, нервно поглаживающего свою зеркальную лысину.

— Я говорил, мало времени, Сергей Георгиевич. К завтрашнему дню смогу пробить.

Я никогда не славился терпением, а потому решаю не дожидаться завтрашнего дня и прижать к стене лгунью прямо сегодня за ужином. Посмотрим, какие версии своего задержания она выдаст и как будет изворачиваться, чтобы защитить свою репутацию.

Володя клятвенно обещает предоставить более детальную информацию в завтра в обед, после чего я расплачиваюсь, и направляю Range Rover к ресторану "Парус", где во время скромного семейного сборища планирую сбить фальшивый нимб с головы лживой рязаночки.

Юля.

Когда Снежана Борисовна, которую я, по ее просьбе, скрипя зубами называю Снежкой, перестает фонтанировать в телефонную трубку навязчивыми предложениями того, как должна проходить наша с Димой свадьба, я откладываю мобильный и плетусь в гардеробную, чтобы подобрать что-то подходящее для семейного ужина. Я сильно волнуюсь. Ведь помимо будущей свекрови, которая , к счастью, настроена ко мне благосклонно, в ресторане будет мистер Олигарх, он же Сергей Бейтманович, он же Блестящий хук справа. У меня до сих пор из головы не идут воспоминания и вчерашнем вечере, когда Молотов-старший вступился за мою поруганную честь, и то как в молчании вез меня домой, не обращая внимания на непрекращающиеся извинения. Я с дуру даже предложила услуги медсестры для его разбитых олигархических костяшек, на что он процедил ледяное « Не надо» и ушел в свою комнату. Грубиян. Просто же помочь хотела.

Надо бы рассказать об этом случае Диме, но я все почему-то никак не могу решится.

— Малыш, ты не видела мою белую рубашку? — доносится из спальни его рассеянный голос. Через секунду он заходит в гардеробную, одетый в серые спортивные трико и, обняв, целует мою щеку.

— Вот она, — достаю вешалку, на которой висит белоснежный слим-фит от Армани. — Знала, что ты захочешь ее надеть и отгладила. А вот в чем пойти мне, ума не приложу.

- Надень то черное от Дольче, которое я тебе подарил.

- Мне кажется, оно слишком открытое для семейного ужина, - бросаю скептический взгляд на скупой огрызок ткани в чехле, за который Дима вывалил баснословную сумму.

- Ты так ни разу его не надела, - произносит он обижено, — Не нравится?

— Ну ты чего, Дим. Конечно, нравится, — заверяю его и, посылав кокетливую улыбку, снимаю итальянское творение с вешалки. Протаскиваю тугой материал вдоль тела, убеждая себя, что делаю это лишь для того, чтобы убедится в том, что мне следует выбрать что-то попроще во избежание недомолвок со Снежаной, которая сама любит быть в центре внимания.