Кира наблюдала за тем, как Энвин рассматривает раны, увидела, как он прищурился и поняла, что он вычислил правду с первого взгляда. Он опустил руку, снял перчатку, потянулся к глазу кабана и извлек один из наконечников стрелы. Энвин высоко поднял окровавленный наконечник, после чего медленно повернулся к братьям Киры со скептическим выражением лица.

«Наконечник копья, неужели?» – неодобрительно спросил он.

Над группой повисла напряженная тишина, когда Брэндон и Брэкстон впервые занервничали. Они начали переминаться с ноги на ногу.

Энвин повернулся к Кире.

«Или наконечник стрелы?» – добавил он, и Кира увидела, как работают его мысли, поняла, что он приходит к своим собственным выводам.

Энвин подошел к Кире, вынул стрелу из колчана девушки и поднес ее к наконечнику стрелы. Сочетание было идеальным, и все это увидели. Он многозначительно и с гордостью посмотрел на девушку, и Кайра почувствовала, что глаза всех присутствующих устремились на нее.

«Твой выстрел, не так ли?» – спросил ее Энвин. Это было скорее утверждение, чем вопрос.

Она кивнула в ответ и ровно произнесла:

«Да».

Она любила Энвина за обнаружение правды и, наконец, почувствовала себя реабилитированной.

«И это был удар, который свалил кабана», – заключил Энвин. Это было наблюдение, а не вопрос. Его голос был твердым и уверенным, когда он рассматривал зверя.

«Рядом с этими двумя ранами я не вижу других», – добавил он, пробежав рукой по туше животного, после чего остановился возле уха. Он рассмотрел его, а затем повернулся и посмотрел на Брэндона и Брэкстона с презрением. – «Если не считать эту царапину от наконечника копья раной».

Он приподнял ухо кабана, и Брэндон с Брэкстоном покраснели, когда группа воинов рассмеялась.

Другой прославленный воин ее отца сделал шаг вперед – Видар, близкий друг Энвина, худой, низкорослый человек с суровым лицом и шрамом на носу. Обладая небольшой структурой, он не вписывался в группу, но Кира знала истину – Видар был крепок, как камень, знаменит умением вести рукопашный бой. Это был один из самых крепких мужчин, которых Кира когда-либо встречала, известный тем, что мог сразить двух мужчин вдвое больше себя. Слишком много противников из-за его небольшого размера совершали ошибку, провоцируя его – только для того, чтобы получить тяжелый урок.

«Кажется, что они промахнулись», – пришел к выводу Видар. – «И девочка спасла их. Кто научил вас обоих бросать?»

Брэндон и Брэкстон сильно занервничали, очевидно, пойманные на лжи, но ни один из них не сказал ни слова.

«Это самая серьезная вещь – лгать насчет убийства», – мрачно сказал Энвин, повернувшись к братьям Киры. – «Ваш отец хочет, чтобы вы сказали правду».

Брэндон и Брэкстон стояли, переминаясь с ноги на ногу, очевидно, чувствуя себя дискомфортно. Они обменивались взглядами между собой, словно сомневались относительно того, что сказать. Впервые на памяти Киры она видела, что они не могут найти слов.

И когда они уже собирались открыть свои рты, вдруг чужой голос прорвался через толпу.

«Не имеет значения, кто его убил», – произнес он. – «Теперь он наш».

Киры и все остальные обернулись, пораженные резким незнакомым голосом, и у нее засосало под ложечкой, когда она видела группу людей Лорда, которых узнала по ярко-алой броне. Они вышли вперед через толпу, и сельские жители расступались перед ними.

Они приблизились к кабану, жадно глядя на него, и Кира видела, что они хотят эту трофейную жертву – не потому, что они в ней нуждались, просто это был их способ унизить ее народ, вырвать у них этот предмет гордости. Лео рядом с девушкой зарычал, и она положила успокаивающую руку ему на шею, сдерживая волка.

«От имени вашего Лорда Губернатора, – произнес человек Лорда, дородный солдат с низким лбом, густыми бровями, огромным животом и лицом с глупым выражением лица. – «Мы предъявляем права на этого кабана. Лорд Губернатор заранее благодарит вас за ваш дар в этот праздничный день».

Он подал знак рукой своим людям и они вышли вперед к кабану, словно желая схватить его.

Как только они это сделали, вперед вдруг вышли Энвин и Видар, которые преградили им путь.

Над толпой повисла изумленная тишина – никто никогда не противостоял людям Лорда, это было неписанное правило. Никто не желал вызывать гнев Пандезии.

«Никто не предлагал вам подарок, насколько я могу судить», – произнес Энвин стальным голосом. – «Или вашему Лорду Губернатору».

Толпа стала больше, сотни сельских жителей собирались, чтобы посмотреть на напряженное противостояние, чувствуя сопротивление. В то же самое время другие люди отступали назад, образуя пространство вокруг двух мужчин, словно напряжение в воздухе стало еще более сильным.

Кира почувствовала, как ее сердце бешено заколотилось. Она неосознанно сильнее сжала свой лук. Как бы ей ни хотелось сражаться, как бы ей ни хотелось получить свободу, она так же знала, что ее народ не сможет осилить гнев Лорда Губернатора. Даже если каким-то чудом они одержат победу, за ними стоит Пандезианская Империя. Они могут собрать подразделения людей – огромных, подобно морю.

Тем не менее, в то же самое время Кира очень гордилась Энвином, который восстал против них. В конце концов, кто-то это сделал.

Солдат бросил на Энвина гневный взгляд.

«Ты осмеливаешься бросать вызов Лорду Губернатору?» – спросил он.

Энвин не сдавался.

«Этот кабан – наш. Никто не отдавал его вам», – ответил он.

«Он был ваш», – поправил его солдат. – «А теперь он принадлежит нам». – Он повернулся к своим людям. – «Возьмите этого кабана», – приказал он.

Когда люди Лорда приблизились, дюжина людей ее отца вышла вперед, поддерживая Энвина и Видара, преграждая путь людям Лорда, положив руки на оружие.

Напряжение стало таким сильным, что Кира сжимала свой лук до тех пор, пока костяшки ее пальцев не побелели. Стоя там, девушка чувствовала себя ужасно, словно она несла ответственность за все это, учитывая тот факт, что именно она убила кабана. Кира чувствовала, что вот-вот произойдет нечто плохое, и она проклинала своих братьев за то, что они принесли это дурное предзнаменование в их деревню, особенно в Зимнюю Луну. На праздники, в эти мистические дни, когда, как говорят, мертвые способны переходить из одного мира в другой, всегда происходят странные вещи. Почему ее братьям понадобилось таким образом провоцировать духов?

Когда эти люди столкнулись, воины ее отца приготовились извлечь свои мечи, все они были близки к кровопролитию, внезапно воздух разрезал голос власти, прогремевший в тишине.

«Добыча принадлежит девушке!» – произнес человек.

Это был громкий голос, наполненный уверенностью, голос, который привлекал внимание, голос, которым Кира восхищалась и уважала больше всего на свете – голос ее отца, Командира Дункана.