драма — среди них.

(Откидывается на спинку кресла, опустив руки по его бокам вниз. Прикрывает глаза.)

4

МАРИНА входит в комнату с полным подносом.

ПРИЛЕГАНОВ мгновенно открывает глаза.

МАРИНА. Я тоже выпью чашечку. Приятного аппетита.

(Ставит поднос на журнальный столик. Садится напротив Прилеганова.)

ПРИЛЕГАНОВ. Да, у меня ведь руки грязные.

МАРИНА. Оботри, сейчас дам. (Поднимается, достаёт из серванта пачку освежающих салфеток. Вскрывает её, отдаёт ПРИЛЕГАНОВУ.) Вот, тётя тоже в них влюбилась.

ПРИЛЕГАНОВ. Спасибо. (Тщательно вытирает салфетками руки, пока МАРИНА усаживается вновь.) Я действительно как сел, так и не встану… (Откладывает использованные салфетки и пачку в сторону на столешнице.) А что, по мне это видно?

МАРИНА. Устал, чувствуется.

ПРИЛЕГАНОВ (глотнув кофе). Я ещё и прошёлся. У озера, вдоль пляжа. Сосны там, кстати, растут чудесные… И вид на эту старую крепость оттуда неплохой… Ходил, задумался… Да, слушай… Я вот о чём хотел спросить. Автобус на Питер идёт отсюда вроде бы в 18:30? Я не разобрался, а с расписанием на автовокзале какая-то клоунада. Не хуже, чем на железной дороге.

МАРИНА. В шесть тридцать, я знаю. По-другому тут ещё ни разу не бывало.

ПРИЛЕГАНОВ (снова глотнув кофе). Тогда я успею. И билет куплю. В крайнем случае на такси разорюсь. Деньги есть. Ты не думай, долго мне здесь оставаться незачем. (Очень опрятно и тщательно ест пирог.) А вот это вкусно, спасибо тебе. Жалко, не смогу поблагодарить твою тётю.

МАРИНА (тоже пьёт кофе). Она вернётся поздно, я сказала. Ты, кстати, тоже домой доберёшься только ночью. Тебе же через пол-области ехать.

ПРИЛЕГАНОВ. Да мама к этому готова. И в Питере, на автовокзале, я в любом случае возьму такси. А с ночлегом тут мне всё было бы сложнее. И устроителям чтений лишние проблемы.

МАРИНА. Конечно, не моё дело. Но по-моему, вот эту квартиру своего деда ты продал зря. Деньги деньгами, но ехал бы ты сейчас туда. Короче бы вышло, и отдохнул бы.

5

ПРИЛЕГАНОВ. В том-то и проблема, что деньги. Дед умер, потом отец… В общем, теперь нам с мамой нужно денег побольше и сразу. А покупатель нормальный, не кинул. И выплатил столько, сколько нас устроило. Как только выяснил, что Смольный в двух шагах… Нет, торговался, конечно.

Говоря об этом, ПРИЛЕГАНОВ встаёт.

Чувствуется, что он как-то сразу возбудился.

(Опёршись на спинку кресла.) Много мне, по-твоему, в этом Методическом центре платят? Ещё спасибо, что работа тихая. И в основном на дому. В офисе я ведь бываю регулярно, но не каждый день… Но зарплата всё равно не очень. А преподавать нелегко, в школе меня бы вообще жизнь загнула. Да и платили бы там меньше… Плюс мама всё же не олигарх.

МАРИНА. А почему квартиру деда вы решили не сдавать? Я вот этого не пойму. Тоже ведь источник дохода.

ПРИЛЕГАНОВ. Лучше один раз отвоевать с покупателем, чем всё время воевать с жильцами. Я человек больной, маме тоже будет трудно. А недвижимость сейчас в некоторой цене, сама знаешь… Пусть не сверх меры. (Совершает несколько шагов в сторону рампы. Возбуждение у него не проходит. Продолжает всё же более уверенным тоном, чем раньше.) В общем-то… Науку я могу делать без нищеты на шее. Этот сегодняшний доклад… Слава Богу, две публикации о Горичанском у меня есть. Почти одновременно состоялись. А на основе доклада будет третья. Диссертация формируется. И, возможно, даже будет книга… Со временем. (Оказывается у самой рампы. Обращается скорее к зрителям.) Вот тоже судьба… Я имею в виду Горичанского. Он ведь во времена Зощенко чуть не стал литературной звездой такого же масштаба. А потом… Травля, ссылка, лагеря… Штрафной батальон на войне… Пробовал вернуться в литературу — снова посадили. В середине пятидесятых реабилитировали, печататься начал, даже слава его возродилась. Так умер! А потом прошло время… Я в одну из трудных минут открыл для себя его книги. И вычитал там, что среди разброда, глупости и нищеты всё равно можно быть умным. И вести себя красиво. А слова, которыми всё это было передано на бумаге, ложились мне на душу тихо. Мягко. Ненавязчиво. С грустью. Но и повеселиться можно было. И за этим стоит своя тайна.

Пауза.

МАРИНА. А вот фильм по нему сейчас сняли. Как тебе?

ПРИЛЕГАНОВ. Там хорошо всё, что сценарист и режиссёр оставили от Горичанского. (Прохаживаясь по сцене.) Вообще, те времена сейчас уже скверно понимают. Тогда ведь вокруг рушилось всё, что разрушали. И под развалинами гибли люди. Но жить-то старались, несмотря ни на что. Знаешь, как дед вбивал это мне в голову?

Усаживается на кресло. Видимо, для прогулок эта комната тесновата.

МАРИНА. Так ведь я понимаю.

6

МОНОЛОГ

ПРИЛЕГАНОВ (говорит сидя). Вообще-то, в чём прикол… Смотри. (В его речи вполне закрепляется какая-то одержимость.) Мой кровный родственник Андрюша Нереитинов — парень здоровый. И всё у него складывается хорошо. Я же инвалид. Но у меня всё должно быть ещё лучше. Всем своим видом, всей своей жизнью я доказываю, что это возможно. Ты скажешь просто: по-твоему, я иногда издеваюсь над собой. Но ведь осилить кое-что я тоже могу. Значит, моё место в упряжке. (Торжественно, но не без яда.) Нервничаю, но чужие тексты редактирую. Изнываю, но свои создаю. Езжу через пол-области по два дня кряду, но доклады делаю. Причём под комплименты. Но устаю… Мозг молотит… (Обрывисто.) Мозг… молотит… Молотит… Устал… Ну его всё… Устал…

Лицо ПРИЛЕГАНОВА вдруг как-то застывает.

И взгляд останавливается.

7

МАРИНА. Слушай, у тебя не приступ твой? Что-то лицо побелело… (Поднимается и обшаривает взглядом стол. Далее командует.) Ешь пирог, быстро! (Обходит стол. Берёт кусок пирога с блюда. Нагибается надПРИЛЕГАНОВЫМ.) Быстро! (Чуть не запихивает ему пирог в рот. Рефлективно ПРИЛЕГАНОВ двигает челюстями. Но себя он контролирует еле-еле, глотает с трудом.) Запей!

МАРИНА берет чашку с кофе, её краем как-то раздвигает ПРИЛЕГАНОВУ челюсти. Стараясь не облить сотрапезника, тихо вливает кофе ему в рот.

ПРИЛЕГАНОВ (как сквозь подушку). Сладкого…

МАРИНА. Это на кухне. Сейчас принесу. Тебе сладкий чай, так? Ладно. Ты… Сейчас!

8

НЕМАЯ КАРТИНА

ПРИЛЕГАНОВ остаётся в прострации. МАРИНА быстро идёт на кухню. Там она, ощупав и взвесив в руке электрический чайник (есть ли ещё вода?), включает его. Но до полного кипения не подогревает. Берёт громадную кружку, кладёт туда сахарный песок из сахарницы, а из маленького фарфорового чайника наливает заварку. Потом туда же — кипяток.