С трудом обернувшись, Лепехин заметил лежащих позади его машины бойцов в милицейском камуфляже с автоматами. Приподняв руку, крикнул:

– Помогите!

А может быть, ему только показалось, что он крикнул, потому что никаких иных звуков, кроме звона и гула в ушах, не слыхал. После этого силы покинули старшего сержанта Лепехина, он уткнулся щекой в асфальт и затих.

Один из милиционеров подполз к Лепехину и приложил два пальца с разодранными до крови суставами к тому месту на шее, где располагается яремная вена. Остальные, прикрывая коллегу, дали несколько коротких автоматных очередей по бандиту, укрывшемуся за деревом.

В ответ Клим выставил из-за ствола толстой высокой липы руку с автоматом и шарахнул наугад по улице. Патроны в магазине кончились, и он стал менять рожок.

Возникло непродолжительное затишье.

– Ну, что там?

– Пульс нормальный, жив, – откликнулся милиционер, осматривавший Лепехина. – Ранен только или контужен…

– Там, кажись, второй в машине лежит.

– Сейчас гляну. Вы этого от домов отсекайте, чтоб не сбежал.

– Не боись, не уйдет. Скоро еще наши из ОМОНа подгребут!

Боец в камуфляже быстро выбрался из-под покореженного «уазика», нырнул в кабину и осмотрел Панкова, который едва слышно стонал.

– Ты, паря, живой?

– Угу, – сквозь зубы произнес Панков.

– Куда ранен, в ногу?

– Угу.

– Ничего, потерпи! Скоро все кончится.

Еще одна очередь прогремела из-за дерева, за которым скрывался Клим. Пули ударили по асфальту и рикошетом разлетелись в разные стороны.

– Что, суки?.. – донесся радостный крик бандита. – Вы у меня землю будете хавать! Очко-то не железное, играет?

– Вот паскуда!.. – выругался один из милиционеров. – Головы не дает поднять, да еще и горланит.

– Небось наширялся, – отозвался напарник. – Ему сейчас все по х…

Милиционер, осматривающий Панкова, выглянул из-за разбитого лобового стекла машины и увидел человека в гражданской одежде, который неподвижно лежал на асфальте метрах в двадцати перед машиной.

– Слышь, парень? – осторожно тронул он Панкова за плечо. – А кто это там валяется? Прохожего, что ли, зацепили?.. И сумка рядом…

– Не знаю, – через силу выговорил Панков. – Их двое было с сумками, когда мы подъезжали, один из сумки автомат достал, по нам как врезал…

– Понял, – кивнул боец. – Ладно, ты потерпи.

Он вынырнул из машины и ползком подобрался к раненому бандиту со странной погонялой – Весло.

Перестрелка между двумя омоновцами и Климом возобновилась и шла в вялотекущем темпе: на пару милицейских очередей Клим отвечал одной. Если бы не раненая нога, он бы рванул по улице, не выбирая маршрута. Но сейчас, отстреливаясь, он пытался выгадать время, чтобы сообразить, как поступить дальше. Однако время работало не на него, каждая секунда затяжки грозила встречей с разъяренными омоновцами, к которым в последнее время прочно прилипло прозвище, данное им каким-то остряком-самоучкой, – «гоблины». Чем злой гоблин с палкой-демократизатором, так уж лучше сразу «в Сочи» отправиться – эти будут месить так, что зоновская «заглушка» покажется легким массажем.

Так и не придумав ничего путного, Клим решил рвануть за угол, добраться по дворам до соседней улицы, где нет ментов, и попробовать остановить какую-нибудь тачку. Только так он мог вырваться из города.

Необходимо было преодолеть по открытому пространству не больше двадцати метров. Там, за углом, он мог чувствовать себя спокойнее. Казалось бы, что такое двадцать метров? Но это лишь на здоровых ногах три секунды бега… А когда у тебя в лодыжке сидит пуля калибра 7,62 миллиметра? Была бы с собой хоть чекушка водки: винтом внутрь заглотил, и все дела. Гоблины-то думают, он наширялся.

Но в этот вечер Клим был трезвым как стеклышко. Такое нечасто случалось в его сознательной жизни. А все дело в том, что ему и его корефану по кличке Весло, нужно было выполнить один важный заказ – всего-то пара часов работы, а после этого филки, шалавы, море водяры – гуляй, душа, отрывайся. Да вот менты поганые всю малину обосрали. Попробуй под автоматным огнем с раненой ногой пробежать двадцать метров. Два шага – и ты жмурик. А жить-то хочется…

Клим сунул руку в карман куртки, ощупал содержимое: две «лимонки» и две гранаты «РГД-5». В другом кармане родной «ТТ» и пара обойм, в «калашникове» еще полрожка. Автомат хоть и небольшой, но при таких условиях обуза, помешает бежать. Ладно, решено…

Клим перекинул «аксушку» в левую руку, достал из кармана гранату «РГД-5» и, стараясь не нагружать раненую ногу, поднялся, опершись спиной о ствол дерева. Выдернув зубами кольцо с предохранительной чекой, на мгновение выглянул из-за дерева. То, что он увидел, заставило его замереть в оцепенении. Двое ментов подобрались к раненому Веслу и, подхватив его под руки, на четвереньках оттаскивали в сторону своего «лунохода», третий прижался к стене дома и, заметив высунувшуюся из-за дерева физиономию Клима, выпустил в него длинную автоматную очередь.

Пули, словно рой разъяренных пчел, с жужжанием просвистели мимо, но Клим даже не обратил на них внимания. Его подстреленного корешка тащили под руки мусора. Да что же это такое творится?!

Чуть взвесив на руке гранату, как он делал в моменты особо ответственных перебросов, Клим прищурился и почти без замаха, от локтя, метнул гранату прямо в спины ненавистных конторщиков. Он не думал в этот момент, что могут убить его самого, что при взрыве может пострадать его корешок, всю свою злобу и ненависть к жабам-мусорилам вложил он в бросок.

Граната, перелетев через головы милиционеров, тащивших Весло под руки, упала в метре перед ними. До взрыва оставались доли секунды.

– Ложись! – успел выкрикнуть один из омоновцев и кинулся в сторону, закрывая голову руками.

Второй не успел отреагировать так быстро и лишь инстинктивно поднял руку, закрывая лицо.

От смерти его спас бронежилет. Не обошлось и без известной доли везения: когда граната рванула, осколки, летевшие в голову, приняла на себя рука. Кость перебило в двух местах, несколько осколков ударили по ногам, остальные пришлись по бронежилету.

Омоновец, успевший растянуться на асфальте, отделался ушибами и легкими ранениями мягких тканей плечевого пояса.

Весло был убит наповал. Ему достался лишь небольшой осколок, попавший волею случая в глазную впадину. Кусочек раскаленного железа как нож сквозь масло прошел через глазное яблоко и превратил половину мозга в красно-серую кашу.

Но его кореш Клим об этом не знал. В данный момент он, сильно припадая на раненую ногу, бежал в ближайший двор. Вслед ему застрекотала запоздалая автоматная очередь, но бандит уже успел скрыться за углом, оставляя за собой на асфальте цепочку кровавых пятен.