факт.

— Ясно… — только и сказала. Во рту такая горечь осела, говорить сложно.

— Тебе будут назначены алименты и отступные за мирный развод.

— Ты серьезно! — ахнула пораженно. — Тим тебя послал сказать мне все это?! Заткнуть подачками?!

Марат отвернулся, плотно сжав челюсти. Он никогда не будет обсуждать поступки друга, даже если не согласен. Хотя, вполне вероятно, что одобрял действия Тимура.

А мне что делать? Имею ли я право навязывать ему ребенка, которого не хочет? Нет, не имею. Он прав: это мое решение и моя ответственность. Отныне я в этом мире одна. Пока одна. У меня есть родители, но ведь моя новая семья — муж. Был. Нет его — нет семьи.

— Тимур ждет в загсе.

Я вскинула голову. Что он сказал? Сегодня? Сейчас? Тимур хочет развестись со мной одним днем?!

— Ты серьезно? — лицо Марата размыло от прозрачной пелены на глазах. Но увидела, как нахмурился и отвернулся. И тихое:

— Прости, Ангелина…

Я сморгнула слезы, позволяя им скатиться по щекам. Пусть они будут последними из-за него.

— Дай мне пять минут. Переоденусь и возьму документы…

Глава 4

Ангелина

Вчера в отчаянном порыве основную часть вещей упаковала в чемодан, сегодня смотрела на остальное в странном тупом оцепенении. Проще думать, что надеть, чем анализировать, почему муж так скор на расправу.

Рука замерла на яркой фуксии — брюнетки ослепительно выглядели во всех оттенках розового. Но платье-миди с приталенным силуэтом слишком подчеркивало мое положение. Стройная женщина с аккуратным животиком — это очень красиво. Хочу ли я ткнуть Тимура еще раз в свое положение? Чтобы увидел и окончательно осознал, на что обрекает меня и нашего сына. Не знаю. Слишком устала. Просто хочу, чтобы эта пытка закончилась.

Я оделась, о макияже даже не думала, только густые волосы собрала в хвост. В сумочку положила документы. Я никогда не разводилась и даже сейчас до конца не понимала, что это моя новая реальность. Какова процедура? Мы напишем заявление и будем ждать? Где мне жить все это время? Тимур сказал, что если выбираю рожать, то меня не будет больше в его жизни и доме. Он выгонит меня отсюда? Может, сразу уезжать с вещами?

Хаотичные мысли цеплялись одна за другую. Так сложно, зыбко, непонятно. Словно бы не со мной происходит. Я схватила упакованные чемоданы и попыталась стащить с лестницы. Марат вскинул темную голову и, перепрыгивая через ступеньки, забрал сумки.

— Тебе нельзя таскать тяжелое, — скупо прокомментировал.

— Не думала, что это кому-то важно, — ответила безжизненно.

Он молча погрузил чемоданы в багажник и, захлопнув, посмотрел на меня нечитаемым взглядом.

— Я не знаю, что сказать, Ангелина, — неожиданно проявил человеческое. — Вы оба в своем праве и оба не правы… — большего от него не дождаться. Я села за руль и поехала за ним в Грибоедовский загс. Там выходила замуж. Вероятно, закончу семейную жизнь там же. Делить нечего. Все его, Тимура. У меня только сын. Мой. Только мой.

Я припарковалась недалеко от центрального входа. Марат приехал чуть раньше: его машина стояла рядом с агрессивной черной мордой новенькой ауди моего мужа. Он и сам был рядом. Я замерла, сбиваясь с шага. Он резко вскинул голову и впился в меня тяжелым пронзительным взглядом. Он всегда безошибочно находил меня в толпе. Говорил, что чувствовал на расстоянии, запах мой щекотал ноздри и вел за собой.

Что мне делать? Подойти? Поговорить? Или молча пройти мимо, словно это случайный знакомый, имя которого давно стерлось из памяти? Никогда не думала, что за два дня любимый мужчина может стать настолько чужим. Раньше казалось, что знаю его: мне были доступны его мысли, чувства, тело. Все хорошее и плохое. Сейчас понимаю, что муж имел потаенные глубины души, куда не было доступа никому. Тимур никогда не был ангелом или принцем, но я верила словам, что стала самым главным для него человеком. Разве важных так легко вычеркивают из жизни?

Тимур двинулся мне навстречу, остановился в полушаге: его взгляд ощутимо споткнулся о мой живот. Я слышала скрип зубов, скулы острее бритвы, а в глазах яростная бескомпромиссность. Наша любовь сгорела в его жестокости, припорошенная соленым пеплом моих слез.

— За мной, — скомандовал и круто развернулся. Шаг резкий, порывистый, стремительный. Мой муж действительно все решил.

Сегодня понедельник, и желающих сочетаться браком не было. Или час не подходящий: видимо, самое время для развода.

— Сюда, прошу, — перед господином Мантуровым лебезила возрастная госслужащая. — Оформим, как просили. Ждать не придется, Тимур Викторович.

Я непонимающе нахмурилась, прежде чем передо мной распахнули дверь в кабинет.

— Присаживайтесь, — указали на один из стульев. На столе лежали документы: заявление на расторжение брака, не подписанное мною, журнал регистрации актов гражданского состояния и, как бы ни было смешно, цветные обложки для свидетельства о заключении брака.

— Можно ваши документы?

Тимур уже бросил на стол паспорт; я, ошарашенная, на автомате достала все, что было в сумке.

— Поставьте здесь подпись, — ткнули в галочку на заявлении. Муж уже подписал. Я сглотнула и нацарапала что-то.

— Пока мы не начали процедуру, — вступил в разговор Марат, — Ангелина должна ознакомиться с мировым соглашением, — всунул в дрожащие руки какие-то бумаги. Что-то про деньги, выплаты и мои права. Я не могла осмыслить, куклой на веревочках подчинялась и глазами хлопала.

— Тим… — сглотнула вязкую слюну и произнесла его имя. Мне нужна была передышка и капля понимания. Возможно, даже сочувствия.

Муж среагировал мгновенно. Привыкший к беспрекословному подчинению и сейчас властно отдал приказ:

— Оставьте нас!

— Конечно-конечно, — служащая тут же поднялась. Марат задержался секунд на десять, обведя нас привычным нечитаемым взглядом матерого адвоката.

Мы остались вдвоем. Тимур молниеносно сжал мое запястье и потянул на себя, усаживая на колени, жадно впиваясь в губы: целовал, словно пить хотел и напиться не мог. Я отвечала. Боже, как я отвечала. Я его любила. Мне кажется, всегда любила только его. Все стерлось, все забылось, только муж в сердце. Первый мужчина. Единственный. Навсегда. Или уже нет?

— Одумалась, Белоснежка? — шепнул с блеском превосходства в глазах. Победитель. Никому не уступит. Никогда не проиграет.

Поэтому наше счастье уже невозможно. Это игра в одни ворота. Подчиняйся — и ты