— Диана, — утёрла нос Таня и перевела на меня острый взгляд заплаканных, но довольно злых зелёных глаз. — Если ты ответишь ему на эти подкаты — я тебя в порошок сотру.

Я так и замерла на месте. Хищность Татьяны никогда не была раньше обращена на меня. Зная её, у меня действительно может появиться очень много неприятностей, которые изрядно попортят мою жизнь. Я бы не хотела стать жертвой Тани. Но ведь не я к нему лезу, а он — ко мне! Что я-то могу с этим сделать? Если только не отвечать, что мне, в общем-то, несложно.

— Я и не собиралась, — проворчала я. — Он мне не нравится! Сколько можно повторять? Ни как парень, ни как человек. Вообще никак. С чего ты взяла, что я ему отвечу? Тем более, он же явно тупо троллит меня! Только не знаю почему, и что я ему сделала.

— Смотри, Диана, — покачала белокурой головой лжеангел Таня, впиваясь взглядом в меня, пробирая им до самых костей. — Смотри. Иначе — пеняй на себя. Я тебя предупредила. Мирослав только мой. И тебе он не достанется даже через мой труп.

— Да идите вы в задницу оба! — психанула я. — Только на прослушивание я всё равно пойду и буду работать рядом с твоим драгоценным принцем, хочешь ты или нет! Я не собираюсь терять такое шикарное место из-за твоей тупой ревности. Если ты его чем-то не устраиваешь, это ваши с ним проблемы, но никак не мои.

— Я тоже пойду на прослушивание, — заявила Ежова, гордо вскинув подбородок. — Мирослав договорился не только о тебе.

А вот теперь я действительно ощутила дух соперничества, который словно повис прямо над нашими разгорячёнными головами…

— Вот как? — подняла я брови вверх. — А ты роль-то выучила? Ты же торчишь в телефоне всё время.

— А у меня как раз текст в телефоне, — отбила она.

— Ну что ж… — Посмотрела я на неё открыто. — Тогда пусть победит сильнейшая.

— Ты готова спустить нашу дружбу в унитаз? — в удивлении спросила я её. — Из-за Ланского? Как же я в тебе разочарована, Ежова. На кого ты стала похожа? Я тебя не узнаю.

— Он мне нужен, — ответила она.

Когда она успела превратиться в зомби Мирослава? Одно и то же повторяет.

— Тань, — вздохнула я. — Я всё понимаю. Но ведь он сам, понимаешь? Сам. Если ты будешь чинить мне проблемы из-за своего кобеля, то при этом сама будешь той ещё сукой, извини, а он от этого шляться не перестанет.

Таня перевела злющий взгляд на меня. Всё она понимает, только признаваться себе в том не хочет.

— Тебе надо говорить с ним, а не со мной, — продолжила я. — Я уйду в сторону. И не потому, что ты мне сейчас так некрасиво угрожала… Я, вообще-то, думала, что мы с тобой подруги. А потому что я, в отличие от тебя, видимо, этой дружбой дорожу. Дорожила, точнее. И Ланской мне действительно не нравится, он липнет сам. Ну, откажу ему я — на моё место придёт другая. Понимаешь?

Она молчала, глядя на свои колени. Так по нему горюет или просто за себя обидно очень?

— Извини, сейчас сделаю больно, но я думаю, что ты просто ему не нужна. Иначе не было бы этого ничего. Найди себе другого парня.

— Не твоё дело, — огрызнулась она, резко вскинув голову. — Я сама разберусь с ним!

Даже жаль её. Нельзя так растворяться в своей любви или тяге, что там у неё на душе, ей лучше знать…

— Тогда не вымещай это на мне. И я думаю… Что нам лучше разъехаться, раз ты так относишься ко мне.

— И куда ты пойдёшь? — спросила она.

— Не знаю пока, — пожала я плечами. — Думаю, что надо сначала заработать денег на аренду жилья за два месяца хотя бы.

— Вот именно, — отозвалась Таня. — Нам обеим некуда идти.

— Но после того, что ты наговорила, я не желаю здесь оставаться. Как только я смогу собрать сумму, то скажу тебе, когда съезжаю. И говорить с тобой тоже больше не хочу. Извини.

Я ушла в душ. Долго стояла под струями воды и думала, что же мне теперь делать с этим всем. Подруга вмиг стала врагом, Надя наверняка встанет на её сторону — они подруги между собой большие, чем со мной, а надо мной постоянно потешались. Только я замечать этого не хотела, а теперь я не хочу больше закрывать на это глаза. Уже несколько раз Таня и Надя встречались без меня, я слышала её разговоры на кухне по телефону, так же, как и она нас с Миром. Словно пелена с глаз упала. В душе как будто дыра образовалась. Я ведь в самом деле деле считала её другом, а она так легко променяла меня на парня, которому даже не нужна…

Придётся как-то копить деньги и переезжать. Только с наших аниматорских выступлений хватало лишь на половину квартиры, а нужно раза в три, а то и в четыре больше, чтобы снять такую одной… Если получу роль в театре, моё материальное положение улучшится, и я смогу со временем съехать. Главное, выступить достойно… Уже завтра… Как же волнительно.

Сегодня весь день учила монолог Джульетты и сцену с Ромео. Текст уже отскакивал от зубов. Лёжа в кровати и отвернувшись от Ежовой к стене, я прокручивала раз за разом текст, повторяя его словно мантру. Господи, только не забыть бы его на сцене… Позора тогда не оберёшься.

Как же я завтра буду с ним играть эту сцену? Там такая нежная любовь… Смотреть ему в глаза, касаться его, чувствовать тепло его тела… От этих мыслей руки леденели, захотелось их согреть. Собрала пальцы вместе. Даже не знаю, нравится мне все это или всё же нет?

* * *

Мирослав, одетый в обычную белую футболку и трико, стоял напротив меня. Серые глаза смотрели в упор. Не мигая. Я чувствовала себя словно в ловушке, он держал меня в ней одним взглядом…

— Начинайте, — сказал нам режиссёр.

Мирослав ему кивнул и снова вернулся к моему лицу. Как же тяжело стоять под этим взглядом… Пытка. Ноги дрожат. Но я должна, должна получить эту роль!

— Я ваших рук рукой коснулся грубой.

Чтоб смыть кощунство, я даю обет:

К угоднице спаломничают губы

И зацелуют святотатства след, — читал он текст от лица Ромео, взяв мою руку в свою большую горячую ладонь.

Первым порывом было её выдернуть из его захвата, и я даже дёрнулась, но он не отпустил меня.

— А текст Джульетты где? — спросил чей-то надменный голос.

— Тихо, не мешайте. А то выгоню всех к чёртовой матери! — Осадил их строгий режиссёр с очками на переносице и текстом в руках. — Очень хорошо. Трепетная лань, мне очень нравится. Оставьте это — когда Ромео касается руки Джульетты, она сначала хочет её забрать. Дальше.

— Святой отец, пожатье рук законно.

Пожатье рук — естественный привет.

Паломники святыням бьют поклоны.

Прикладываться надобности нет, — произнесла я свою часть диалога.

Про себя выдохнула. Нигде не запнулась. Слава богу.

— Однако губы нам даны на что-то? — спросил с улыбкой Ромео-Мирослав.