href="ch2-30.xhtml#id551" class="a">[30].

МВФ оценивал ВВП Китая по критерию покупательной способности (ППС), то есть по стандарту, принятому в настоящее время основными международными институтами, профессиональные обязанности которых требуют сопоставления национальных экономик. По мнению ЦРУ, ППС «обеспечивает наилучшую доступную отправную точку для сравнения экономического могущества и благосостояния стран». МВФ объясняет, что «рыночные ставки более волатильны, а их использование может привести к заметным колебаниям совокупных показателей роста, даже если темпы развития отдельных стран остаются стабильными. ППС обычно рассматривается как лучший способ оценки общего благосостояния»[31]. Если отталкиваться от покупательной способности, Китай не только превзошел США, но обеспечивает ныне приблизительно 18 процентов мирового ВВП, тогда как в 1980 году обеспечивал всего 2 процента этого ВВП[32].

Тех, для кого американское превосходство есть жизненное кредо, заявление МВФ побудило к энергичным поискам метрик, по которым США по-прежнему остаются номером один. К числу таких показателей относится ВВП на душу населения, новый параметр, позволяющий точнее учитывать качество жизни и уровень благосостояния, а также шаг вперед по сравнению с предыдущим стандартом, где ВВП оценивался по рыночным курсам[33]. Поскольку ряд уважаемых коллег со мною не согласен, я обратился к ведущему специалисту и банковскому работнику, бывшему профессору Массачусетского технологического института Стэнли Фишеру и спросил, как именно следует оценивать американскую экономику и сопоставлять ее с китайской. Фишер написал учебник по макроэкономике, был наставником Бена Бернанке (бывшего главы Федеральной резервной системы) и Марио Драги (главы Европейского центрального банка), работал председателем правления Центрального банка Израиля, а в настоящее время является заместителем председателя ФРС США. То есть он знает, о чем говорит. По его мнению, ППС действительно может считаться лучшим критерием оценки – и не просто инструментом оценки относительной экономической мощи. «Сравнивая размеры национальных экономик, – говорит Фишер, – особенно если нам нужно определить сравнительный военный потенциал в первом приближении, мы не найдем ничего лучше ППС. Так мы выясняем, сколько самолетов, ракет, кораблей, моряков, пилотов, беспилотных летательных аппаратов, баз и прочего военного снаряжения государство в состоянии купить и какую цену ему придется заплатить в своей национальной валюте»[34]. Выпускаемый Международным институтом стратегических исследований авторитетный ежегодник «Военный баланс» соглашается с этими словами, отмечая, что «аргументы в пользу применения ППС значимы для Китая и России»[35].

Когда я пишу эти строки, излюбленной темой западной прессы в сообщениях о китайской экономике стало «замедление роста». Если проанализировать отчеты по экономике Китая с 2013 по 2016 год в наиболее уважаемых СМИ, бросится в глаза, что слово «замедление» чаще всего используется для описания происходящего[36]. Но мало кто задается вопросом, это замедление по сравнению с чем? За тот же период любимой характеристикой американской прессы для американских экономических показателей сделалось слово «восстановление». Но сравним «замедление» Китая с «восстановлением» Америки. Неужели Китай замедлился примерно до уровня развития США? Или его темпы остались чуть выше? Или они намного больше?

Разумеется, после финансового кризиса и «великой рецессии» 2008 года экономика Китая действительно замедлила развитие: с 10 в среднем процентов на протяжении десятилетия до 2008 года до нынешних 6–7 процентов ежегодно в 2015 и 2016 годах. При этом, пускай экономический рост Китая сократился приблизительно на треть от докризисного уровня, мировой экономический рост снизился почти вдвое. «Восстанавливающаяся» экономика США в среднем после «великой рецессии» росла всего на 2,1 процента в год. В странах ЕС рост составлял 1,3 процента ежегодно, и эта стагнация сохраняется. То же самое можно сказать о Японии, экономика которой за этот период прирастала в среднем на 1,2 процента ежегодно[37]. А что касается шумихи вокруг якобы наблюдаемого в Китае экономического спада, напомню показательный факт: после «Великой рецессии» 40 процентов мирового прироста обеспечиваются исключительно одной страной – Китаем[38].

Возможно ли построить Рим за две недели?

В 1980 году американцы редко бывали в Китае. Страна лишь недавно «открылась» Западу, и путешествия предпринимались нечасто. Те, кто добирался, видели страну, которая выглядела так, будто ее вырвали из далекого прошлого: просторы, поля, время словно застыло, мир непостижим и чужд, а гигант спит. Бамбуковые хижины перемежались ветшающими жилыми многоэтажными домами в советском стиле, а городские улицы изобиловали только велосипедами, на которых восседали тысячи людей в почти одинаковых серых френчах, как у Мао. Туристы, дерзнувшие переправиться на материк из Гонконга, видели пустые поля Гуанчжоу и Шэньчжэня, усеянные крошечными деревушками. Всюду, куда бы они ни пошли, американцы сталкивались с сокрушительной нищетой: 88 процентов от миллиарда граждан Китая пытались выживать, как и на протяжении тысячелетий до Промышленной революции, менее чем на 2 доллара в день[39].

Некогда пустые улицы Пекина ныне забиты шестью миллионами автомобилей. Вспоминая свою секретную дипломатическую миссию в Китай в начале 1970-х годов, Генри Киссинджер, государственный секретарь США, сыгравший ключевую роль в «открытии» Китая Западу, говорил: «Если бы кто-нибудь в 1971 году показал мне фотографию современного Пекина и сказал бы, что через 25 лет Пекин будет выглядеть вот так, я бы ответил, что это абсолютно невозможно»[40]. Деревня Шэньчжэнь сегодня превратилась в мегаполис, где проживает свыше десяти миллионов человек, а цены на недвижимость конкурируют с Силиконовой долиной. Бывший премьер-министр Австралии Кевин Радд, проницательный очевидец китайских реформ, описывает феномен Китая так: «Словно английская Промышленная революция и глобальная информационная революция разразились одновременно и сжались до 30 лет вместо трехсот»[41].

Когда американцы жалуются на то, сколько времени требуется на строительство или ремонт дороги, им часто отвечают, что «Рим строился не один день». Кто-то явно забыл рассказать об этом китайцам. К 2005 году страна создавала городской ландшафт, равный по площади сегодняшнему Риму, каждые две недели[42]. С 2011 по 2013 год Китай произвел и использовал больше цемента, чем США на протяжении всего двадцатого столетия[43]. В 2011 году китайская компания возвела 30-этажный небоскреб всего за 15 дней. Три года спустя еще одна строительная фирма построила 57-этажный небоскреб за 19 дней[44]. А на создание всего жилого фонда Европы Китаю понадобилось не более 15 лет[45].

Впервые увидев «массивный, красиво расположенный» конгрессно-выставочный центр Тяньцзинь-Мейцзян, где проходила летняя конференция Всемирного экономического форума 2010 года, колумнист газеты «Нью-Йорк таймс» Томас Фридман, по его собственному признанию, онемел от восторга. Центр построили всего за восемь месяцев. Помимо изумления и восторга, Фридман испытал и смятение. Почти столько же времени потребовалось ремонтникам вашингтонского метрополитена на ремонт «двух крохотных