ЛАДИСЛАВ

После того, как ее спас, Мелисса странно изменилась. Неужели настолько забылась, что позволяет себе открыто на меня смотреть.

А я не могу видеть ее глаза – светло-карие, прозрачные, с более темными крапинками. Они словно заглядывают прямо в душу и спрашивают – за что ты обходишься со мной столь грубо. Но это раньше, а сейчас они слегка удивленные и немного растерянные, будто Мелисса не понимает что она здесь делает. Но я ей напомню. Прямо сейчас напомню.

Мелисса как раз собиралась присесть в кресло, но я грубо одернул ее, напоминая ее месте в этом доме. Моем доме. Отец совсем ее разбаловал. Хотя, прислуга знает о ее истинном положении.

– Простите, хозя-аин, – протянула Мелисса.

Издевка? Она настолько осмелела? Да что с ней происходит?

А она тем временем присела еще ниже, предоставив мне беспрепятственно рассматривать свою грудь.

О, Боги и вся нечисть!

Я сразу же вспомнил ее обнаженные плечи и спину, обозначившееся под тканью полукружье груди! Удивленный, но совсем не стыдливый взгляд. Взгляд не перепуганной Мелиссы.

Что с ней произошло за все то время, что меня не было дома?

Кровь с ревом неслась по жилам и ударила в голову.

Что она со мной творит? Нельзя! Неправильно испытывать к ней влечение!

Я вскочил и отбросил кресло. Как может простолюдинка, подневольная девчонка быть настолько хороша. Кем была  ее мать?

«Простолюдинка!» – сверкнула в голове спасительная мысль. – «Я поставлю ее на полагающееся место. Она голову не поднимет от черной работы. Может, тогда ее сияющая красота потускнеет».

– Я думал, что со смертью отца будешь вести себя скромнее, но ты стала еще более дерзкой, словно только он сдерживал твой дурной нрав. Придется самому взяться за твое воспитание, раз он не сумел, – не в силах противостоять себе, я приближался к ней. Как же она была хороша в своем траурном платье, подчеркивающем бледность кожи, а глаза сияли еще ярче. Черное кружево вуали оттеняло блестящий каштан волос.

Мелисса отступала, но при этом дерзко смотрела мне прямо в глаза. Откуда подобная смелость?

Грудь, очертания которой отпечатались у меня в памяти пылающим клеймом, вздымалась под тонким кружевом.

Что она со мной творит!

Мелисса оказалась у стены – больше ей отступать некуда, а я вплотную приблизился к ней.

Огромные глаза, в глубине которых притаилось множество вопросов, подрагивающие розовые губы. И так хочется к ним прикоснуться.

Словно одурманенный колдовством, я поднял руку, собираясь очертить контур бледной щеки, но Мелиссса зажмурилась и отвернулась, возвращая меня в тот день, за который я до сих пор не мог себя простить.

– Тебе это больше не пригодится, – Ладилав сорвал закрывающую лицо вуаль, выдернув заодно и булавки. Я вскрикнула от боли и распахнула глаза. – Нечего на меня таращиться и умолять сжалиться… – он замолчал, и на щеках перекатывались желваки. Затем отшвырнул вуаль в камин, где пламя с удовольствием набросилось на кусок кружева. – Хватит корчить благородную госпожу. Ты простая служанка, Мелисса… Хотя, подожди. Это имя тоже больше подходит благородной девушке, а не прислужнице. Отныне ты будешь Лисса. И одеваться ты будешь согласно своему положению. Поняла? – он с трудом отвел взгляд от моей груди.

– Разумеется, хозяин, – я снова присела , чтобы улучшить ему обзор, да еще и немного склонила голову к плечу, открывая шею.

При таких закрытых платьях, для Ладислава любой кусочек тела уже эротика. Я еще помню как жадно он рассматривал меня, когда стояла в окне. Уж не этим ли вызвана его злость? В таком случае, раз он вымещает ее, ухудшая мою жизнь, то и я не буду облегчать ему общение со мной.

– Сегодня чтобы была в мое комнате! – и, скрипнув каблуками, он отвернулся.

Кажется, мой маневр достиг цели, но не переусердствовала ли я? Что значит быть в его комнате? Охамел?

Словно почувствовав мое замешательство, Ладислав нехотя обернулся.

– Ты же служанка. Приготовишь комнату ко сну. Только не попадайся мне на глаза. А сейчас – вон на кухню. Там твое место, – и снова отвернулся. Вот только в окне, наполовину закрытом портьерами было прекрасно видно мое отражение, и Ладислав не сводил с него глаз.

– Как прикажете, хозяин, – я снова глубоко присела, и повернулась к двери, постаравшись посильнее качнуть бедрами, чтобы взметнувшиеся юбки приоткрыли щиколотки.

Знаю, неправильно так вести себя в доме, где только что лежал покойник, но уж больно Ладислав выбесил меня своим высокомерием.

Спустилась в гостиную и… растерялась. А куда дальше? Дома-то я не знала. Если Ладислав застанет меня здесь, то подумает, что ослушалась его приказа. Сбежать в парк? А вдруг пойдет на кухню и проверит? Что делать?

Я стояла посреди комнаты, как солнечные часы и, прикусив палец перчатки, думала что же делать дальше, но мне на помощь появилась Грета.

– Детонька, что ты здесь стоишь?  – взмахнула она пухлыми руками. – Иди, скорее в столовую. Сейчас будем поминки подавать.

– Хозяин сослал меня на кухню, – вздохнула я. – Покажете мне куда идти, а то, после того, как ударилась головой, я мало сто помню.

– Да как же так?! – запричитала Грета. – Виданное ли дело, чтобы тебя, да на кухню! Сердца у него что ли нет? Старый хозяин поди в усыпальнице перевернулся. Ведь он же тебя как госпожу воспитывал. Вон, и ручки у тебя какие, – она взяла меня за руку и поднесла к глазам, – Беленькие, тоненькие, нежные. Что с ними будет после кухни?

– Ничего, Грета, – ответила я. – Он хозяин, и его право отправлять меня туда, куда посчитает нужным.

– Злыдень-то ведь какой! – проворчала Грета. – А каким был ласковым ребенком. Хоть тебя и сторонился, но я всегда думала, что он просто стеснялся к тебе подойти.

– Ты так думаешь? – я заинтересованно посмотрела на Грету. Вот у кого можно черпать информацию по неизвестной мне пока Мелиссе.

– Конечно! Ну, может, немного ревновал. Хозяин всегда запирался с тобой в мастерской. Вы подолгу там сидели. Что делали – никто не знал.

– Мастерской? Что за мастерская – еще больше заинтересовалась я. Если проводила там много времени со старым хозяином. Может что-то сможет пролить свет на то, как я здесь оказалась и, самое главное, как вернуться обратно и вернуть Мелиссу.

– Грета! – зычный окрик прервал кухарку на самом интересном. – Мы обедать сегодня будем? Пусть подает новая служанка!

– Ты что ль, – округлив глаза, Грета недоверчиво посмотрела на меня.

– Она-она, – донесся из-за угла ехидный голос Верены.

– Я, Грета, – вздохнула я. – Покажи, где у вас кухня и что куда нести.