По дороге пробежалась по магазинам, купила бутылку сухого вина, шоколадку для Натальи, себе шнурки и кучу других полезных в хозяйстве мелочей. Дома выволокла с антресолей рюкзак и комбинезон, которые были уже аккуратно упакованы на зиму, как оказалось, понапрасну. Бегая по квартире, все собрала и, сообразив, что Наталье пора бы уже и быть, а ее до сих пор нет, направилась к телефону.

Что-то все мои планы на жизнь в последнее время идут наперекосяк… Наталья разговаривала таким голосом, как будто внутри у нее поселился медведь.

– Не приду я, заболела, где-то инфекцию хватанула. Когда и успела? Это ты виновата!

– Я?! Почему? – я была искренне поражена.

Она зашлась лающим кашлем и сквозь него кое-как прохрипела:

– Может, если бы не перенервничала из-за тебя, то и не заболела бы…

– Сейчас! Такой кашель на нервах не отрастить, – мне стало грустно. – А я бутылку купила для наших посиделок. И вообще, послезавтра в экспедицию уматываю, на север. Так что выздоровеешь, заскочи мои цветочки полить.

– Какую еще такую экспедицию в такое время? – приступ кашля не позволил Наталье полностью выразить всю глубину ее недоумения.

– Гидролого-гидрометеорологическую!

– И как у тебя язык поворачивается такие жуткие слова выговаривать? Надолго?

– На месяц, – я вздохнула. – И начальник у меня натуральный зза-ззаика.

– А он женат? – немедленно оживилась болящая.

– Да откуда мне знать, не спрашивала! – рассердилась я. – Опять тебя в туже сторону понесло. С ним и разговаривать-то невозможно. Пока дождешься, чего скажет. Тьфу на тебя, иди, болей дальше. Пока.

Сообразив, что холодильник можно и завтра разморозить, я собралась немного поваляться на диване перед телевизором.

Включив ящик, завернулась в мохнатый уют разумного, или по крайней мере разумно выражающегося мохера. Шуба лениво, но ехидно прокомментировала слюняво-розовый эпизод сериала, бушующий на экране, но я уже ничего не замечала, потому что сон успел вцепиться в меня мертвой хваткой…С чего мне так спится в последнее время, только и успела подумать я.

* * *

– Холли, проснись! Ну, ты и спать! – прогудел над ухом насмешливый голос капитана Расмуса Макмиллана.

Сладко зевнув, я повозилась в огромном, мягком кресле, в котором меня поймал и сморил сон. Приподняла непослушные веки и сквозь сонную пелену разглядела капитана, который возвышался надо мной, скрестив руки на груди. Разве я не только что уснула? Меня одолевала зевота, просыпаться совсем не хотелось.

Расмус, скептически покачав головой, уселся за столом напротив.

– Наконец-то, – довольно усмехнулся он. – А то я уже начал беспокоиться, что ты проспишь всю дорогу.

– Не такая уж я и засоня, – хмуро проворчала я, вяло размышляя над тем, как у меня получилось заснуть там, на диване, а проснуться здесь, в кресле?

– Ни к чему столь откровенно врать, – захохотал Расмус. – Ты настоящая, полноценная, стопроцентная соня, с чем я тебя и поздравляю. Может, тебе чаю горячего? Или холодная вода за шиворот сработает эффективнее? А?

– Только попробуй! – содрогнувшись от живо представившейся ужасающей картины, я, наконец, проснулась окончательно (или заснула?) – Но чай… Да, это было бы хорошо!

– Ты какой любишь?

– Очень крепкий, очень сладкий, но не очень горячий, – размечталась я.

– Пожалуйста, – он вытянул лапу, звонко щелкнул пальцами, и передо мной образовалась исходящая паром чашка, похожая на тюльпан, красивая, тонкостенная, с синими цветами на боках.

Я сунула в нее нос. Чай, в самом деле, крепкий, душистый. Подняв глаза на капитана, с сомнением спросила:

– А чем наколдованный чай отличается от обыкновенного?

– Обычно он намного вкуснее, – его самодовольству не было пределов. – Пей быстрее, дел много.

– Каких еще дел? – Чай оказался самой той, нужной температуры, когда он еще не остыл, но и язык уже не обжигает. И вкусный, капитан не обманул, просто изумительный. – А я не превращусь от этого чая в какую-нибудь жабу зеленую?

– В зеленую жабу или кого пострашнее, голубушка, я тебя сам превращу, если не прочухаешься в ближайшее же время, – нетерпеливо заерзал на своем месте Расмус, сделав страшное лицо. – И без всякого чая, между прочим!

Не знаю, почему окружавшие капитана люди так его боялись, меня ему напугать не удалось. Спокойно выпив замечательный чай, успела пожалеть напоследок о том, что таким вкусным он оказался только во сне, и собралась поставить чашку на место. Но не успела донести ее до стола – она растворилась в воздухе.

Я вздрогнула и охнула от неожиданности, а Расмус презрительно фыркнул:

– Было бы из-за чего переживать, пора бы уже и привыкнуть!

На столе появилась длинная нить. Капитан взял ее в руки, после чего она распалась на две половины. Он стащил со своего мизинца кольцо, продел в него нитку, завязал концы узелком и спокойно заметил:

– Рекомендую проделать тебе то же самое со своим.

Но я не могла оторвать глаз от кольца, которое он снял с себя. Точно такое же, как на моем среднем пальце левой руки, серебряное, с тонким восточным узором, один к одному.

Расмус досадливо наморщил нос.

– Холли, прекрати впустую пялить глаза! Да, оно такое же, как и у тебя. А как иначе мы сможем с тобой настроиться? А?

Я вперила в него бессмысленный взгляд.

– Ты что, издеваешься надо мной? Откуда я знаю, как мы можем настроиться, не говоря уже о том, что у меня нет никакого понятия, зачем, собственно?

Эта зараза довольно усмехнулась:

– Есть, немного издеваюсь, конечно. Люблю эффекты, что поделаешь… – и сразу же стал серьезным. – Холли, дорогая, нам придется работать вместе. Чтобы мы могли делать это легко и качественно, нам следует настроиться друг на друга. Поэтому снимай свое кольцо спокойно, обстоятельно, неторопливо вставляй в него нитку. Так, замечательно. Теперь завяжи узелок, подними над столом и держи, пока кольцо не начнет раскачиваться.

Я пожала плечами, фыркнув:

– Тоже мне, невидаль! Я могу сделать так, чтобы оно качалось справа налево или наоборот, даже могу заставить его ходить по кругу.

– Знаю, – Расмус пристально посмотрел на меня. – Знаю, но нам предстоит добиться, чтобы наши кольца качались в унисон. Бери!

Я взяла нитку, поставила локоть на стол и принялась наблюдать за своим кольцом. Оно, немного подумав, начало медленно раскачиваться, постепенно увеличивая размах колебаний. Кольцо капитана равномерно, как настоящий маятник, уверенно ходило из стороны в сторону.

Он отрывисто произнес:

– Сначала сделай так, чтобы они двигались параллельно!