Кто такая Дженифыр?.. Об этом расскажет морской ветер[2].

Когда-то Джен отправилась в море, чтобы найти своего отца – Флинта Котеса. А с некоторых пор стала капитаном «Ночного кошмара». И теперь до острова Святой Гиены, где находился ее отец, оставалось всего несколько морских миль. Как же мечтала она с ним встретиться!

В эту ночь малышке совсем не спалось. В ее животе поселилась тревога, она заставляла бесцельно бродить из угла в угол.

Чтобы избавиться от дурного предчувствия, Джен вышла на палубу. И застыла от изумления. Из тумана медленно выдвигалась корма мрачного судна с задумчивым рулевым. Он стоял у штурвала и ничем не отличался от всех остальных рулевых на свете. Кроме одного. Он был скелетом.

– Корабль-ужас! – выдохнул стоящий на вахте Архивариус.

В нос ударил аромат сухой плесени с оттенком тоски и печали. Следом донеслись звуки заунывной мелодии.

– Что это? – спросила Джен, ощущая, как шерстка ее встает дыбом.

– «Летучий голландец», корабль-призрак, – пришел в себя рулевой.

Чем ближе подплывал «Голландец», тем отчетливей Джен могла разглядеть его экипаж. Словно живые, скелеты приветственно махали сухими кистями, пустыми глазницами разглядывая Архивариуса и малышку.

– Как странно… – Джен не могла оторваться от жуткого зрелища. – А откуда доносится музыка?

– Это скрип палубных досок, – со знанием дела ответил пират, – а еще стон реи, качающейся на мачте.

– Жаль… Я думала, у них там оркестр! А вдобавок хор. Знаешь, такой симпатичный хор скелетов. Иногда, когда им особенно весело, они исполняют «Йо-хо-хо и бутылка рому!»

– А по древней легенде… – ехидно прошептал пират, – встретить «Голландца» – к большой беде.

Джен презрительно фыркнула, как и положено капитану, но ее сердечко заколотилось со скоростью улепетывающего зайца. Как отвратительно в унисон ее дурным предчувствиям здесь появился этот вестник беды!

Корабль-призрак замер, а затем начал медленно отступать. Джен показалось или исчезающая с кораблем мелодия стала еще тоскливей?

– Уходим, – приказал Корноухий. – В туман. Живее!

– Но, кэп, – возразил Громила, – это наш «Кошмал»[3]!

– И что, напугаем Джен до смерти? В туман, акулу тебе в глотку!

Громила лег на штурвал.

Когда бриг, знакомый от сломанной реи до последней бочки в трюме, скрылся, на «Летучем голландце» раздался вой. Корноухий с интересом огляделся. Кулаками размером с дыню Громила размазывал по щекам слезы. И так как рыдал пират впервые в жизни, у него выходило что-то вроде низкого «а-а-а-а!» и ужасающего «у-у-у-у!».

– А, это ты, – разочарованно протянул Флинт Котес. – Я уж было подумал, скелеты…

– Кэп, я скучаю. Хочу на «Кошмал»… Хочу все как ла-а-а-аньше…

– Ну плачь, плачь. – Флинт Котес сделал вид, что ему безразлично. – Я никому не скажу… А вот послушай, какая пришла мне мысль. Давай нападем на чье-нибудь судно? Устроим настоящий театр! Дадим скелетикам ружья, повяжем банданы. «Трепещите, селедки! – зарычу я, переодевшись Смертью. – Тащите сюда свои монеты!» Ведь весело будет?

– Бум-бах! – подтвердил осчастливленный Громила.

Если о чем и жалел сейчас Тициан, так это о том, что послушал гадалку.

– А не надо было выходить в пятницу тринадцатого! – вопил в его каюте боцман. – И чихать на левом борту! Кто говорил: суеверий не бывает? И вот пожалуйста! А ведь я предупреждал, но кто меня слушал?.. Все, я в эти игры не играю. И вообще: я в обмороке.

Боцман «Котов и котлеты» улегся на пол.

– Предатель! – шипел Тициан Великолепный. – Нет никаких скелетов! Это призраки. Призраки тумана. Дунь – и они развеются! За что я тебе деньги плачу?

– Вот идите и дуйте. Я за последний год не получил ни монеты.

– Так нет же монет! – привычно воскликнул Тициан, разводя лапы в стороны. – Сплошные убытки!

– Угу. Вы это призракам и скажите: «Господа скелеты, денег нет, товара нет, продаю и приплачиваю…»

Приоткрыв дверь каюты, Тициан бросил взгляд на море. Может, уже все само развеялось? Но нет. Бок о бок с «Котлетой» стоял кошмарный корабль. А на его борту – пятнадцать скелетов с ружьями наперевес да черная Смерть, с косой и в шляпе. И все это вовсе не собиралось исчезать.

– Эй, на судне! – кричала Смерть хриплым голосом. – Вы что, поумирали от страха?

– Да, действительно, – поддакнул Тициан. – Где все? Трусы, предатели! Всех выгоню! Будут всю жизнь помойки сторожить, от мышей прятаться.

– Считаю до десяти! – оглушительно орала Смерть. – Если за это время на палубе не появится сундук, всех занесу в сегодняшний список!

– Этого только не хватало, – ужаснулся капитан «Котов и котлеты». – Боцман, миленький! Ну выйди, а? Соври что-нибудь… Ну никакого от всех вас толку. Конечно! Все сам. Торгуй – сам. Решай – сам. Ври – сам. Ну и пойду!

На толстых дрожащих ножках Тициан выкатился на палубу.

Смерть, как ни странно, обрадовалась:

– Ба, какая встреча! Тициан Бесхвостый! Только вот откуда у тебя новый хвост?

– Я же не спрашиваю, откуда у тебя шляпа, – проворчал Великолепный. – Чего ты хочешь?

– Догадайся… Жизнь или сундуки с монетами!

– Вот честное благородное слово, клянусь: нет у меня ничего. Веришь, нет? Матросам платить нечем. Чуть-чуть не дошел до Дохлого Мятежника. Гадалка обещала, найду сокровища – алмазы с рубинами, слитки золотые, ложки мельхиоровые… Хочешь, в долю возьму? Пять процентов… Нет, три.

– Три процента ложек – это в килограммах сколько?

– Э-э-э… много. Не знаю сколько. Сама считай! По всему выходит – на жизнь хватит.

– Хорошо поёшь… – ухмыльнулась Смерть. – Сокровища Мятежника – штука знатная. Только получишь ты их, когда рак на горе свистнет. А ну выноси сундук, прохвост!!!