Откуда-то с набережной долетел запах рыбы и жареной картошки, и только тут я поняла, насколько сильно проголодалась. Мой завтрак состоял всего лишь из одной чашки чаю. И если мне хочется есть после бутербродов Филиппа, то каково ему? О Джейн я не беспокоилась. Она никогда не завтракает и вообще встает поздно.

Я зашла в лавку зеленщика, чтобы купить яблок. Покупателей не было, но в глубине дома раздавались голоса и смех. Я уже собиралась постучать по прилавку, потому что не желала тратить на ожидание бесценные минуты, в которые можно было наслаждаться солнцем и прохладным морским ветром.

Но моя рука повисла в воздухе, когда я услышала голос Филиппа:

— Только попробуйте что-нибудь сказать, и я вам покажу…

Вслед за этими словами раздался взрыв смеха, и я с ужасом поняла, что Филипп рассказывает зеленщику о Джейн.

Они не должны были узнать, что я подслушала их разговор, поэтому я развернулась и вышла на улицу. Купив в кондитерской пирог, я позавтракала на скамье на вершине утеса.

И вновь мне захотелось быть похожей на Джейн. Но мне никогда не стать такой самоуверенной, как она. Был уже час дня, и я могла бы съесть даже лошадь, если бы ее как следует приготовили. По дороге мне попалось симпатичное кафе, а в прибрежной гостинице был свой ресторан. Но стоило мне заговорить об этом с Джейн, как мы услышали звук гонга.

— Наконец-то! Я сказала Филиппу, что мы будем обедать в час.

На Филиппе была белая куртка официанта. Перебросив через руку салфетку, он подал нам суп — вне всякого сомнения, из пакетика, но вкусный и горячий. За супом последовали телячьи котлеты, горошек с картофелем, яблочный пирог и мороженое. Конечно, вполне заурядный обед, но нам бы не удалось приготовить и такой. Кофе Филипп внес с таким видом, словно это была императорская корона на золотой подушке. Поставив поднос на стол, он поклонился и отступил на шаг назад.

Думаю, мои чувства отразились у меня на лице, потому что в тот миг, когда Джейн подозрительно рассматривала поднос, наши взгляды встретились, и Филипп лукаво подмигнул. Его губы дрогнули в плутоватой усмешке, и не успела я ахнуть от изумления, как его лицо вновь стало непроницаемым, и он с серьезным видом выскользнул из гостиной.

Я от души чихнула, чтобы скрыть смех, и Джейн тут же отнесла свой кофе к окну.

— Не разбрасывай повсюду свои микробы. И еще, Бренда, постарайся держаться с большим достоинством. Веди себя со слугами так, словно ты ко всему этому привыкла.

— Но я не привыкла. И мне это не по душе.

— Ну и что? Хороший слуга должен знать свое место.

— Джейн! — не выдержала я. — Ты говоришь как героиня второсортного романа Викторианской эпохи.

Я вспомнила смех Филиппа в лавке зеленщика и его дерзкую ухмылку. Он издевался над нами. Или надо мной! Скорее всего, Джейн он просто боготворил.

— После кофе надо поговорить с Филиппом, — заметила Джейн.

— О чем?

— О его родителях конечно же! И о Нэнси. С обедом он справился неплохо, но я хочу знать, по какому праву миссис Каммерсон оставила дом на его попечение.

— Возможно, она связалась с мистером Фаррером.

— Возможно, но он мог бы мне сказать. Он знает, что я приезжаю сюда летом.

— Он думал, что ты ненавидишь Уитком.

— По крайней мере, здесь можно отдохнуть от Уэст-Уиндоуз. Позвони в колокольчик.

— Какой еще колокольчик? Зачем?

— Колокольчик у камина, чтобы вызвать Филиппа.

— Джейн, ты могла бы дать ему спокойно поесть. Черт возьми, мы же лишили его завтрака!

Джейн недовольно сморщила носик:

— Звони!

Филипп что-то жевал, но, заметив величественный взгляд Джейн, тотчас же перестал.

— Вы звонили, мисс…

— Мисс Джейн. Да, я звонила. Скажите, Филипп, где сейчас ваша мать?

— В Борнмуте, мисс Джейн.

— И когда она собирается вернуться в Уитком?

— Понятия не имею.

— Что ей надо в Борнмуте? Она больна?

— Нет, мисс Джейн. Она вполне здорова, благодарю вас.

— Тогда почему она, никому ни слова не говоря, уехала в Борнмут и оставила нас в затруднительном положении?

— Я сделал все, что мог, мисс Джейн.

Джейн чуть склонила голову:

— Я не жалуюсь на вас. Пока я вами вполне довольна, если не считать того, что вы проспали сегодня утром и не прочли мою телеграмму. Но помните, Филипп, Уитком — не Лондон. В таком месте люди обязательно начнут распускать слухи.

— Да, мисс Джейн?

— Мы должны сделать все, чтобы этого не допустить.

— Да, мисс Джейн.

— Поэтому…

— Слушаю, мисс Джейн.

— Хватит повторять одно и то же! Вы что, не понимаете, о чем я?

— Нет, мисс Джейн.

— Вы женаты, Филипп?

— Нет, мисс Джейн, конечно нет.

— Именно это я и имела в виду. Две незамужние девушки и один неженатый мужчина в пустом доме…

— Ах это! Я как раз собирался с вами поговорить, мисс Джейн. Вы не станете возражать, если сюда приедет моя тетя?

— Вместо вас?

— Нет, мэм, то есть мисс Джейн. Тетя Роза ведь не сможет выполнять мужскую работу.

— Отлично, свяжитесь с вашей тетей. Как ее фамилия?

— Кларк. Миссис Кларк. Но я называю ее тетей Розой.

— Она должна приехать, как только сможет. Нам понадобится компаньонка, не ради нас, конечно, а чтобы деревенские жители не вздумали болтать.

— Хорошо, мисс Джейн.

— Кстати, с каких это пор наш двор используется как стоянка для машин?

— Не понимаю, о чем вы, — нахмурился Филипп.

— Сегодня утром я вышла на улицу и заметила, что у дома стоит новенький «ягуар». Вы знаете, кто владелец?

— Да, мисс Джейн.

— И кто же он?

— Я.

Если бы Филипп сообщил, что у него также есть римская колесница и стадо слонов, на лице Джейн не появилось бы большего изумления. Но надо отдать ей должное, она почти сразу же пришла в себя.

— Отлично. Убедитесь только, что мне будет где поставить машину. Как только приедет ваша тетя, приведите ее ко мне. На сегодня все.

Но как только Филипп ушел, Джейн дала выход своей зависти:

— Хорошенькое дельце, нечего сказать. Слуга ездит на «ягуаре», а мне приходится довольствоваться пикапом.

Бессмысленно было напоминать ей о «ферранти», который она оставила в Уэст-Уиндоуз, ведь это я настояла на том, чтобы взять пикап.