Сидя в гостиной на огромном, обтянутом белой шерстью диване, который она нашла для матери, Элен окинула взглядом знакомую комнату. На полу лежали два больших белых ковра ручной работы, модерновая мебель соседствовала с предметами обстановки, сделанными еще в середине прошлого века, а на стенах висели яркие современные картины. Грейс сама разработала дизайн квартиры, сделав ее двухэтажной, так что она больше напоминала отдельный дом. В стеклянном камине горел огонь, который зажгла Грейс, а на полу стоял кофейный столик, сделанный в Париже и представлявший собой монолитную глыбу из стекла. Он был восхитителен, как и вся квартира, которая располагалась на первом этаже. Из окон открывался чудесный вид на Гудзон и на горевшие на другом берегу реки огоньки. Во время урагана «Сэнди» дом Грейс сильно пострадал, но она упорно отказывалась переезжать, даже несмотря на риск того, что ураган может повториться. Это был ее дом. И она полностью отремонтировала его после разрушений, причиненных «Сэнди».

Бланш запрыгнула на диван и улеглась рядом с Грейс. Женщины взялись за руки, и Грейс спросила Элен, как прошел полет.

– Нас трясло, но в целом все было нормально. Наверное, ураган уже приближается, – заметила Элен, но ее мать это, похоже, не беспокоило.

– Он стихнет прежде, чем доберется до нас. Как всегда.

После того как они проговорили два часа, Грейс спросила:

– Хочешь поесть?

Они направились в кухню, такую же уютную, как и вся квартира. Они достали из холодильника кое-какую еду, но Элен на самом деле не была голодна. По лондонскому времени был уже час ночи, и она плотно поела в самолете. Но она составила матери компанию, пока та ела салат. И к тому времени, как они проговорили еще полчаса, Элен успела совсем забыть о Чарльзе Вильямсе и о том, как он был напуган во время полета. Разговор с ним помог скоротать время в течение беспокойного окончания полета, но теперь она была дома с матерью и от души наслаждалась ее обществом.

Грейс проводила дочь в спальню для гостей, и они проговорили еще некоторое время, после чего она поцеловала Элен на ночь. Грейс была рада тому, что проведет с Элен целых десять дней, и она уже предвкушала их совместные неторопливые ужины. Элен почистила зубы и надела ночную сорочку, после чего отправила сообщение Джорджу, что она долетела нормально. И она заснула прежде, чем ее голова коснулась подушки.

* * *

А в своем номере в «Сохо Гранд» Чарльз послал последнее сообщение своей бывшей жене Джине перед тем, как лечь спать. Он надеялся, что она ответит ему утром. Его прилет не был запланированным; он решил лететь в последнюю минуту. Он понимал, что Джина не обязана отвечать ему, если ей этого не хочется, но ему нужно было только одно – увидеть своих девочек и провести с ними некоторое время. Как и всегда после полета, избежав авиакатастрофы, он чувствовал себя так, будто родился заново, и теперь хотел увидеть своих детей больше, чем когда-либо. Во время полета он был уверен, что погибнет, и теперь словно воскрес. По его убеждению, на этот раз судьба их пощадила. И теперь ему нужно было лишь связаться с Джиной и увидеть своих девочек. После того как они переехали в Нью-Йорк, он постоянно скучал по ним. Чарльз чувствовал себя так, словно Найджел украл у него не только жену, но и дочерей и всю его жизнь. И, несмотря на усталость и разницу во времени, он не мог заснуть еще несколько часов, тревожась о том, что Джина не звонит.

Проснувшись следующим утром в спальне для гостей в доме своей матери, Элен увидела, что снаружи дождь льет как из ведра. Когда она перебралась в Лондон и вышла замуж за Джорджа, ее мать продала квартиру на Парк-авеню, в которой Элен выросла. После этого Грейс переехала в южную часть города. Она очень любила необычную двухэтажную квартиру, которую нашла здесь и сама перестроила. Она располагалась в старом здании склада в Трайбека, который был переоборудован под апартаменты. Всего их было двадцать, и все они отличались друг от друга. А квартира Грейс была самой необычной. Все апартаменты в этом здании были проданы, и, как большинство квартир в Трайбека и в других престижных районах на юге, они стоили целое состояние. Грейс чувствовала себя как рыба в воде в оживленной атмосфере, царившей по соседству, где жили семьи с детьми или молодежь, и она с удовольствием любовалась видами на реку. Северо-восточная часть города теперь действовала на нее угнетающе, и Грейс бывала там как можно реже. Исключение она делала только для своего офиса, расположенного на углу Пятьдесят седьмой улицы и Парк-авеню. Но все, что ей было нужно для отдыха и личной жизни, находилось на юге, и Элен любила останавливаться у нее.

Элен вошла в кабинет, который ее мать использовала, когда время от времени работала дома, и застала Грейс за компьютером. Она проверяла почту и оплачивала кое-какие счета. Поскольку была суббота, на Грейс были джинсы, красный свитер и черные балетки. Она была стройной и очень подтянутой женщиной. Грейс много лет занималась йогой и продолжала эти занятия до сих пор. У нее была осанка балерины, и она говорила, что это следствие ее занятий балетом в юности, до того как она увлеклась йогой. Она пыталась заинтересовать йогой и Элен, правда, безуспешно. Грейс думала, что это пойдет ей на пользу и поможет расслабиться.

– Отвратительная погода, – заметила Элен, взглянув в окно, и опустилась в удобное кресло. – Что говорят про ураган? Он все еще направляется в нашу сторону?

В окно было видно, как стройные деревья гнутся под напором неистового ветра, но это не было чем-то необычным для гроз, которые случаются в конце лета.

– Более-менее, – туманно ответила Грейс, и было видно, что она совсем не обеспокоена. – И неважно, что они говорят сейчас, они все равно назовут это тропическим штормом еще до того, как он подойдет к нам.

У Грейс где-то в шкафу все еще хранилась особая сумка, в которую она сложила кое-какую одежду, лекарства и все, что могло ей понадобиться в случае эвакуации. Но предупреждения об ураганах в августе и сентябре все считали скорее досадным неудобством, чем серьезной угрозой.

Дом Грейс находился в зоне 1, которую пять лет назад объявили зоной, в первую очередь подверженной наводнениям. Это было неудивительно, поскольку она располагалась на берегу реки. Четыре года назад, после урагана «Сэнди», в здании установили аварийный генератор, и Грейс больше об этом не задумывалась. Она не была человеком, склонным зацикливаться на прошлых бедах. Она предпочитала думать о будущем и идти вперед. Грейс была практичной женщиной с позитивным мышлением, что с детских лет оказывало влияние на мировоззрение Элен.

По мнению Грейс, не существовало препятствий, которые человек не мог бы преодолеть. И эта точка зрения поддерживала Элен в течение прошедших четырех лет, когда она упорно пыталась забеременеть, уверенная, что рано или поздно их мечта о большой семье сбудется. Она сосредоточилась на мысли о том, что в один прекрасный день у них с Джорджем родится ребенок. И, хотя в последнее время Грейс начала задумываться над тем, что, возможно, с их стороны было бы разумнее обратиться к более реалистическому плану, например, к усыновлению, она не говорила этого Элен и не хотела разочаровывать ее. Она находила их мужество и решимость достойными восхищения, хотя временами в их попытках чувствовалась энергия отчаяния. И на нее всегда производило впечатление то, что ее зять все еще готов был продолжать эти попытки, несмотря на плачевные результаты, которые они приносили до сих пор. Грейс думала, что большинство мужчин к этому времени уже сдались бы. Она и отец Элен несколько лет пытались родить второго ребенка, но после многочисленных выкидышей решили, что одного ребенка им достаточно, и Грейс никогда не жалела о том, что они отказались от своих попыток. Мысль о том, через что пришлось пройти Элен за последние четыре года, ужасала Грейс, но она понимала их желание родить хотя бы одного ребенка. Однако усыновление казалось ей вполне приемлемой альтернативой, хотя сами они так не считали. Грейс полагала, что их предубеждение против усыновления как-то связано как с традиционными взглядами Джорджа на продление своей родословной, так и с упорным отказом Элен сдаться. Она во многих отношениях была истинной дочерью своей матери, хотя и в несколько иной версии. Обе женщины отличались замечательной силой воли, трудолюбием и настойчивостью.