После долгих и мучительных споров Дине удалось всунуть его в джинсы «Ливайс-501» с застежкой на пуговицах. На пуговицах потому, что, увидев в действии «молнию», он позеленел, как раньше в автомобиле.

Когда Лорджин вышел из примерочной с кинжалом, усыпанным драгоценными камнями, заткнутым за пояс джинсов, Дина подумала, что продавец сейчас упадет в обморок.

— Где ты раздобыл этот кинжал? — прошипела она.

— Он находится в моей семье уже шестнадцать поколений.

Словно это ответ на ее вопрос!

— Почему ты не оставил его в примерочной?

Он посмотрел так, будто у нее не все дома. Махнув рукой, Дина отошла в сторону, моля Бога, чтобы продавец не вызвал службу безопасности.

В конце концов они выбрали три пары разных джинсов, три рубашки с длинными рукавами и несколько футболок с короткими. Кредитная карточка трещала по швам. Лорджин заглянул Дине через плечо, когда она платила по счету.

— Что это у вас за символ платежа? — поинтересовался он.

— А-а… пластиковый, — рассеянно ответила она, подписывая счет. При этом она опустила глаза. Взгляд упал на его пиратские сапоги. Вот еще одна статья расхода! Обреченно вздохнув, Дина поняла, что придется потратиться и на обувь.

Приведя Лорджина в обувной отдел, она собиралась купить пару кроссовок, но у него, видимо, были другие соображения. Он направился прямо к ботинкам и схватил одну из самых дорогих моделей Тони Ламаса.

— Я возьму эти.

— Нет, не возьмешь.

— Думаешь, они не подойдут к этим, как ты их называешь, джи-псам?

— Да нет! Они блеск, но…

Продавщица, подойдя к ним, прервала ее:

— Могу я вам помочь?

Лорджин обернулся к ней:

— Мы берем эти. У нее есть пластик.

Продавщица посмотрела в ее сторону.

— Заверните, — пробормотала Дина, чувствуя себя старой покровительницей любимого жиголо.

Когда они вернулись домой, Дина в изнеможении рухнула на софу. Она чувствовала себя совершенно разбитой. Ну и денек! Ее уволили, она села неизвестно на что, попала в дорожную пробку, получила три отказа из издательств, и, словно всего этого было недостаточно, ей пришлось потратиться на инопланетного рыцаря, заявившего, что он защищает ее от бытовых приборов! Она бы рассмеялась, если бы не боялась, что тут же расплачется.

Наверное, надо собрать остатки сил, подняться с дивана и найти постельное белье для гостя. С громадным трудом она доплелась до шкафа с бельем, достала одеяло и подушку. Засыпая на ходу, она постелила ему на диване. Затем, пожелав ему доброй ночи, отправилась прямиком в свою постель.

Дина не чувствовала, что Лорджин следует за ней, пока не оказалась в спальне. Ей следовало помнить, что он движется на удивление бесшумно для мужчины таких габаритов. Она резко повернулась, и Лорджин чуть не налетел на нее.

— Куда это ты собрался? — Она уже еле сдерживалась.

— Я буду спать там, где спишь ты.

Она зло буркнула:

— Не будешь!

— Я исполняю священный долг…

Дина ткнула пальцем в сторону дивана:

— Туда!

Лорджин с минуту смотрел на нее и наконец понял, что она не шутит. Он приложил правую руку к сердцу:

— По твоей воле и желанию.

Он повернулся и гордо прошествовал вон из спальни. Дина плотно закрыла за ним дверь.

Будильник зазвонил ровно в шесть.

Дождь все еще шел, в воздухе ощущалась прохлада. Дина застонала, нажала на кнопку будильника и перевернулась на другой бок.

Когда она открыла глаза, часы показывали половину седьмого. Она с недоверием уставилась на предательский циферблат. Шесть тридцать!

Дина выпрыгнула из постели, чуть не наступив на подол длинной фланелевой ночной рубашки. Самолет улетает в девять! Зная, каким капризным бывает бостонское автомобильное движение по дороге в Логанский аэропорт, она могла лишь молиться, чтобы успеть вовремя.

Подбежав к двери, она распахнула ее и споткнулась об огромное тело, свернувшееся у порога. Пришелец!

Сильные руки взметнулись и подхватили ее за секунду до того, как она должна была упасть.

— Куда ты так торопишься, Огонек? — сонно пробормотал Лорджин. Его глаза излучали странный свет при виде ее распущенных волос, и рука медленно потянулась, чтобы бережно намотать на палец длинный волос рыжего локона.

Дина всегда ненавидела свои волосы. Они спадали до пояса длинными спиралями. Ей казалось странным, что множество женщин делают перманент, чтобы волосы завивались. Только по одной причине она не стригла их коротко: не хотела походить на сиротку Энни из душещипательных детских книжек.

Однако Лорджина ее волосы не отпугнули, наоборот, словно заворожили. Он поднес локон к лицу и глубоко втянул носом воздух.

— Ты пахнешь, как цветок тасмина, Огонек. — Снова в этих странных глазах замелькали розоватые искорки.

Что, собственно, происходит? И что за чертов цветок он назвал? Дина чувствовала себя полной дурой, сидя на пороге своей спальни на коленях у мужчины, который с восторгом вдыхал запах ее волос. Она выдернула локон из его пальцев.

— Не важно! Что ты делаешь под дверью?

Лорджин улыбнулся: она пахла, как цветок тасмина, но была колючей, как гарта. Пожалуй, это сочетание свойств ему нравилось, и он задумался, будет ли она такой же нежной и сладкой, как гарта, когда добираешься до мякоти, скрывающейся под колючей кожицей этого фрукта. Его мощные руки легли теплой тяжестью на ее бедра.

— Я охраняю тебя. — Низкий голос звучал странно.

— От чего? От злобной дохлой микроволновки?

У него хватило совести смутиться.

— Собирайся. Нам нельзя опоздать на самолет. Сейчас я поищу что-нибудь, куда мы сложим твои вещи.

Дина нашла дорожную сумку и помогла Лорджину собрать все его новые наряды. Он настоял на том, чтобы взять и старую свою одежду. Она не могла отказать ему в желании иметь при себе то, что по праву являлось его собственностью. Окажись она на его месте, чужая среди чужих, ей тоже бы этого захотелось.

Пока Лорджин умывался, Дина оделась, надеясь, что он не забыл, что она вчера вечером ему показывала и рассказывала, как пользоваться туалетом и ванной. Вскоре он вышел, одетый в блеклые голубые джинсы и черную футболку.

И Господи! Смилуйся над ней!

Джинсы облегали его бедра и подчеркивали мускулистые ноги. Никогда трикотажная футболка не выглядела так царственно. Она перевела взгляд на высокие коричневые ботинки, признавая, что полученное от его вида удовольствие стоит ее подорванного финансового состояния.