Поль был удобен. Я знаю его, уже спала с ним и эта ночь ничего не испортит, даже с учетом того, что пришлось наступить на горло из-за табу о служебных романах. У нас нет и не будет отношений. Это будет просто приятный, надеюсь, обмен оргазмами, в котором я отчаянно нуждаюсь, и все. А значит, мне должно быть плевать, что бабочки в моем животе при виде Поля вместо того, чтобы порхать, решили дружно сдохнуть.

Знаете что, бабочки? Идите к черту.

А чтобы гарантировано потравить этих несносных насекомых, я заказала третий бокал вина, а следом и четвертый.

Отлично. Теперь никаких бабочек в моем животе. Только вино. А значит, нам пора в отель. Потому что если я выпью еще, то на коленях я буду стоять не перед мужчиной, а унитазом.

В лифте Поль почему-то снова решил призвать на помощь французских классиков. Он пил наравне со мной, так что, может быть, просто забыл о том, что уже все было? Или перед сексом для него это, как раззадорить боксера в углу ринга? Легальная виагра?

Пока мы шли от лифта к номеру, я хихикала от собственных мыслей, что без Бодлера у Поля теперь не стоит и годы заезженной тактики дают о себе знать. Поль считал, что меня смешит его щекотка.

Гордо, но чуть-чуть шатаясь, я все-таки прошла мимо запертой двери британца. Надо же, «не беспокоить» на двери. Да кому ты вообще нужен?

Вот сейчас назло буду так громко стонать, что уж точно побеспокою, даже за три номера от своего.

Мы с Полем ввалились в мой номер и сразу стали целоваться. Я потянула Поля к кровати, но он оказался даже еще больший джентльмен, чем я предполагала, глядя на его отутюженную рубашку и стрелки на брюках.

Поль решил принять быстрый душ.

«Жара, мон шерри».

Он ушел, а я рухнула на кровать, заворожено глядя на вращающийся калейдоскоп ночных огней на потолке.

И тогда раздался этот крик.

Сразу же дали о себе знать мое живое воображение и четыре бокала вина. Сначала я решила, что в моей ванне спрятался маньяк и уже разделал неудачливого француза на кусочки. Мне стало очень его жаль, но сначала я все-таки ощутила облегчение. Теперь не придется заниматься с ним сексом. По крайней мере, с Полем. Как быть с маньяком, я не знала.

Потом вспомнила про адский душ прямиком из Преисподней, хотя подачу холодной воды и настроили еще утром, но вдруг все повторилось? И если Поль заполучил серьезные ожоги члена, — а судя по его воплю, он как минимум сжег кочерыжку до основания, — секс все равно откладывается.

Пытаясь не ржать, все-таки у человека при любом раскладе что-то случилось, ведь от счастья так не орут, я поднялась с кровати. И с удивлением наткнулась на бледного Поля, который дрожащими руками заправлял рубашку в расстегнутые брюки.

— Что такое? — спросила я.

Поля трясло так, что зуб на зуб не попадал. Он вытянул руку в ванну с выражением высшего ужаса на лице, так что я решила, ну точно маньяк. Может быть, прямо сейчас разделывает в моем душе очередную жертву.

— Там… Там…

В этот момент в комнату ворвался тайфун из горы мышц, перегара и в одном полотенце. Дверь отлетела в сторону, сминая под собой ошарашенного Поля. Прихожая в номере-то была шага два шириной.

А я осталась стоять перед огнедышащим обнаженным британцем.

— Где он? — прорычал Джек Картер, стоя на пороге моего номера. — И что он сделал?!

Я медленно повернулась в сторону распахнутой настежь двери, за которой тихо подвывал Поль.

С тихим рыком: «Убью гада», Джек шагнул в комнату, отодвигая меня от француза. В нос тут же ударил запах его кожи, чего-то терпкого и порочного. Пьяные бабочки в моем животе неуверенно, но верно расправили мятые крылышки.

Лежать, насекомые! Не до вас.

Картер подхватил Поля за воротник, ставя его обратно на ноги. Озадачено оглядел окровавленное лицо и разбитый нос, и покосился на меня.

— Это все ты! Ты разбил ему нос дверью! — строго сказала я. — С чего ты вообще решил, что можно вот так врываться в мой номер?

Джек прищурился.

— И много ты выпила? — спросил он.

Я уперла руки в боки.

— А вот это не твое дело.

Он почему-то сглотнул. Ага! Испугался!

— Кстати, все это время ты говоришь по-русски, — сказал он, снова отворачиваясь к французу. — Так что я ни хрена не понял.

Ну блин!

— Что ты с ней сделал, что она так орала? — прорычал Картер.

Я захихикала, а Поль стал вырываться с тихими всхлипами. Озадаченный Джек снова оглянулся. Я прочистила горло, убедившись, что у меня в приоритете снова стоит английский язык.

— Вообще-то это он, — произнесла я.

— Что он? — не понял Джек, а потом его глаза округлились. Он посмотрел на Поля. — Так это ты… орал?

— Убери руки, — выплюнул Поль на французском.

Джек послушно отступил на шаг назад. Я старалась не пожирать глазами его правую руку, сплошь покрытую татуировками. Я впервые видела Джека без одежды.

И его широкую спину. И талию с характерными V-образными мышцами. Узкие бедра и крепкие икры, покрытые темными волосами. Большие ступни.

Ходячий тестостерон. Официально это подтверждаю.

Надо же. Ворвался ко мне в одном полотенце, едва заслышав крики. Все-таки я его потревожила, а? Не так, как рассчитывала, но мне удалось.

Поль отдернул смятый Джеком ворот и перехватил мой взгляд. Криво усмехнулся.

— Я лучше пойду, — сказал он.

— Но… — протянула я и…

И все. Я не знала, что еще добавить, честно. Потому что была совсем не против того, чтобы он ушел.

Ведь оказалось, что Поль умеет не только читать стихи сексуальным голосом. Еще он визжит, как девчонка.

— Не любишь тараканов, а?

Это Джек, устав топтаться в крохотном предбаннике, шагнул в ванную и присвистнул, глядя на россыпь черных тараканов под душевой кабиной.

Поль затрясся мелкой дрожью, пятясь при этом в коридор.

— У меня… инсе… инсектофобия, — сказал он, стремительно задыхаясь от ужаса.

Ух бедный, как его накрыло. Я с сочувствием покивала, кусая изнутри щеки.

— Созвонимся, Поль.

— Ага, ага, — пролепетал он и бросился к лифту.

Я закрыла дверь. Заглянула в ванную.

Обеими руками придерживая полотенце на бедрах, Джек Картер в это время ногой отбросил в сторону кафельную плитку, которая и так почти не держалась. Первым ее отодрал от стены этим утром сантехник, когда что-то подкручивал в трубах.

— Не хочу тебя пугать, Элен Романова, но у тебя под душем гнездо, — сказал он, перехватывая мой взгляд. — Визжать будешь? Или падать в обморок?