— Я, — после паузы все же признался ей. Врать этому существу было как минимум глупо. — Это долгая история, так просто не объяснить.

— А чавой он тебе сделал, что ты его так?

— Пытался убить, много раз.

— Всего-то?

— А потом в ученики взял.

— Бедолага, — дрожащим голосом произнесла она. — Ладно, раз история долгая, то нечего под дождем торчать. Пошли, чаем угощу. Только цацки свои оставь.

Она подняла трость и в меня ударил сгусток света, вырвавшийся из сучковатого навершия. Ошейник с щелчком отлетел и упал в грязь, а меня пробило некой волной, словно током ударило. Я еще пару мгновений нелепо озирался вокруг, пока не понял, что меня только что полностью исцелили.

И, кажется, даже еще и с десяток бафов сверху навесили. По крайней мере чувствовал я себя на миллион осколков Анимы.

Обернувшись, увидел, что старушка в плаще из вороньих перьев, уже скрывается за деревьями. Идти за ней очень не хотелось. Если честно, хотелось развернуться и на всей скорости влететь в лагерь с воплями «спасайся кто может».

Но благоразумие победило. Когда оказываешься рядом с такими существами, то твоя жизнь тебе больше не принадлежит. Ты либо делаешь то, что они от тебя хотят, либо… Не делаешь уже вообще ничего.

Я послушно пошел за старушкой, которая еле ноги переставляла, но мне приходилось прикладывать немало сил, чтобы не отстать.

Их называют духами диких земель. О них складывают легенды, про них рассказывают сказки детям. Ими же этих детей потом и пугают. Духам диких земель очень много лет, их истории уходят корнями во времена появления Анимы.

Кто-то считает, что они нашли способ стать бессмертными, другие говорят, что они подчинили себе время. Эзотерик же говорил, что это просто высокоранговые призыватели, что берегут свои секреты и никому их не рассказывают.

Ну, кроме того лича, что добыл уникальный артефакт, похожий на иглу. Отделил свою душу от тела и привязал ее к артефакту. Если это правда, то он как раз может быть бессмертным и его вообще не убить. Для этого надо уничтожить артефакт, а он наверняка сам уже давно забыл, куда его спрятал.

Я тоже всю жизнь был уверен, что все это просто сказки и легенды, пока Эзотерик не притащил меня к Берегине и не отдал ей в качестве платы. Странные были деньки, если честно.

— Берегиня рассказала про нас? — к слову решил спросить. — Я видел цветы.

— Нет, я с ней давно не разговариваю. Как там у нынешней молодежи говорится… Проститутка и наркоманка. Водяной пожаловался, что кто-то всю рыбу в его озере распугал. Вот и пришла посмотреть.

— Водяной? Я думал, он живет в болоте, а не в озере.

— Зачем? — удивилась она. — Зачем жить в грязном болоте, когда есть столько чистых озер? Пришли. Изб, обернись.

Твою ж мать. Я смотрел на… Я даже не знаю на что. Древнее Древо, как мне кажется, на двух ногах с корнями, напоминающими птичьи лапы, медленно, с треском разворачивалось в нашу сторону. Огромное, толстое, с потрескавшейся от времени корой.

Если это был дендроид или энт, то я никогда о таких не слышал. Все отпечатки похожи друг на друга, как две капли воды. Но этот выглядел сильно иначе, чем изображали на картинках.

А еще на его стволе было что-то вроде наростов из переплетения ветвей. Я с удивлением понял, что это дома, с окнами, трубами. Или… Комнаты? Потому что дверь, похоже, была всего одна. Если можно так назвать дупло, ведущее внутрь энта.

— Мой малыш, — с гордостью произнесла госпожа Яга. — Когда я его нашла, он был совсем крохотным. Только выбрался из разлома.

— Это… — у меня не было слов. — Вы приручили босса разлома и сделали из него дом?

— А чего такого? Мы с ним давно дружим, места в нем много. А так, можно путешествовать не выходя из дома. Мир повидать, себя показать. Заходи, не стесняйся. Но и как дома себя не чувствуй, а то дом может и обидеться, — она засмеялась, ее смех был похож на воронье карканье. — А то споткнешься о порожек, в стену еще провалишься.

— Бывали и такие?

— А то ж, — прокряхтела старушка. — Изб старый, колец под корой много. А в человеческих костях много кальция, полезно для здоровья. Пошли уже, нечего мокнуть тут.

Если ты встречаешь древнего духа, живущего в диких землях, твоя жизнь тебе не принадлежит. Либо ты подчиняешься и надеешься, что тебя отпустят на все четыре стороны, либо можешь случайно споткнуться о порожек и провалиться в стену.

Поднимаясь по корням, изогнувшимся в форме ступенек, я подумал, что зря я так переживал за истекающий заряд Резчика.

Глава 4

Раз Судья сказал, что шесть кучек пепла — адепты Ковена, значит так и есть

— Хороший чай, сама собирала. Чевой нос воротишь? Думаешь, что отравлю? — усмехнулась Яга.

Без маски-черепа она оказалась вполне себе милой на вид старушкой с морщинистым лицом, седыми до корней волосами, но очень яркими глазами с цепким взглядом. А еще у нее были идеально ровные зубы.

Я сделал осторожный глоток, но на вкус чай оказался гораздо лучше, чем по запаху. Травянистый, но сладкий и с терпким привкусом чего-то ягодного, с легкой кислинкой.

Умереть от яда я не боялся. Нет, если она захочет, то наверняка сможет убить меня, даже если я спрячусь в тенях. Но быстро у нее вряд ли получится, потому что я пока еще нужен Небожителям. А раз ошейник можно было так легко снять, то защита не в нем, а на мне. Да и многовато было бы функций для одного артефакта.

— На мне же сейчас защитных усилений висит не меньше десятка, — бросил я пробный шар.

— Светишься, как ель в канун нового года, — кивнула старушка. — Сразу три канала душ создали, чтобы другие за тебя умирали. Об этом тоже расскажи, но сначала про того старого пройдоху.

Я огляделся по сторонам. Лес за окном постоянно перемещался, хотя понятно, что это мы двигались, хоть я этого вообще не чувствовал. Мы сидели в довольно просторной, хоть и скромной комнатке, на обычных деревянных лавках, за обычным деревянным столом. Пили чай из глиняных чашек.

На столе были блюдца с сушеными и свежими ягодами, мед, варенье, мягкие булочки, которые госпожа Яга сама пекла. Из удобств разве что волчьи и медвежьи шкуры. Изб не любил огонь, как я понял из пояснений старушки, так что она раскаляла специальные камни, которые кипятили воду, которая, в свою очередь, давала тепло для печи и всех комнат. Горячую воду Изб любил.

Я макнул булочку в малиновое варенье и отправил в рот, наслаждаясь вкусом. Чай и тепло действительно вернули хорошее расположение духа. Я начал рассказ, потому что понимал, что выбора у меня не было.

А в процессе понял, что давно хотел с кем-нибудь поговорить обо всем этом. Рассказал, как Эзотерик забрал меня из Москвы, из больницы, пообещав месть красноволосому ублюдку. Как потом попытался убить, затем передумал, взял в ученики, тренировал, заставил стать Именователем, чтобы я завершил то, что не успел сделать он.

И так, плавно, перешел к теме нашего похода.

— Философский Храм, — произнесла старушка, подливая мне чай. — Это плохое место, проклятое. Оно не несет счастья, лишь горе любому, кто к нему прикоснется.

— Уж я-то знаю, — кивнул ей, принимая чашку. — Уж поверьте, у меня вся жизнь наперекосяк из-за этого храма.

— Жизнь у тебя наперекосяк, потому что судьба у тебя такая.

— Да нафиг такую судьбу.

— Это ты зря, судьбу гневить не следует. Она дама справедливая, но суровая.

— Пока что мне от нее ничего хорошего не перепало.

— Разве? — усмехнулась старушка. — Что-то я не вижу в вашем караване толпы обоеруких учеников Эзотерика, что в перерывах между жизнью играют в карты со своими покровителями.

— Про покровителя я ничего не говорил, — нахмурился я.

— А мне и спрашивать не надо. Запомни, Эзо. Кому многое дается, с того и спрос выше. Ты пешка на шахматной доске высших сил, но даже пешка может стать ферзем.

— Да, только шахматы на десятерых, а правила никто не объяснил.

— На тринадцать, если быть точным, — усмехнулась она. — Но в Храм я тебя все равно не пущу. Плохое это место.

Я напрягся, разглядывая маленькие листочки в чашке.

— И остальных не пущу, — продолжала она. — Я всю свою жизнь оберегала это место