Впрочем, нет! До столкновения оставалось метра два и полсекунды, когда камень на ножках пошел трещинами, и от него отделилась пара внушительных кусков.

Которые оказались огромными клешнями, и попытались перекусить мне ноги.

«Повреждение защитной оболочки! Разгерметизация!»

Но я уже и сам видел все на экране состояния скафандра и включил систему авторемонта, которая принялась заливать прорехи термопластиком.

«Герметичность восстановлена. Потери кислорода 7 %».

Уф! Пронесло. Кстати, после первой атаки жуткий камнекраб почему-то больше не нападал. Я наклонился и сразу же нашел причину замешательства противника: термопластик! Он залил не только дыры, но и сами клешни, намертво приклеив их к моим ногам!

Противно завизжала циркулярная пила, когда я попытался распилить клешни. Сноп искр обдал меня, но на каменистой поверхности не появилось даже царапины. Из чего оно сделано-то?

— Поиск уязвимого места в броне противника, — забывшись, рявкнул я, словно до сих пор управлял своим «Паладином».

«Отсутствует оборудование, необходимое для сканирования объекта».

— Тьфу ты, — сплюнул я.

«Внимание! Температура в скафандре превышает норму на 25 %. Угроза жизни пилота».

Мда. По сравнению с ИскИном, который был установлен на моем боевом мехе, этот выглядел просто клиническим идиотом: ни ума, ни фантазии. Ни нормальной базы данных.

«Защитная оболочка разрушена на 64 %», — напомнил тот.

Время стремительно утекало, а я был в самом прямом смысле скован по ногам, и это когда до цели оставалось меньше километра! Краб вдруг рванулся, едва меня не опрокинув. Он старательно пятился, пытаясь высвободить свои клешни, но безуспешно. Зато я увидел уязвимое место там, где его конечности не были прикрыты ни броней панциря, ни клешнями. Два взмаха манипулятором, вооруженным дисковой пилой, мой скаф снова свободен! Разве что обзавелся парочкой весьма экзотических наголенников.

И я снова рванул вперед, стараясь добраться до обломков корабля. Судя по четкому и устойчивому сигналу маяка, осталось совсем немного!

«Защитная оболочка разрушена на 71 %», — не унимался ИскИн-пессимист.

Значит, аварийная система телепортации через пару минут вышвырнет меня назад на станцию «Форпост», если срочно не предпринять меры. Вот только из мер у меня лишь огнетушитель, распылитель термопластика на гибком манипуляторе да фотонка, которой можно разве что застрелиться.

— Запрашиваю параметры пластической смеси…

«Емкость контейнера 30 литров. Масса 22,4 килограмма. Универсальная пластическая смесь, предназначенная для изоляции, герметизации и частичного восстановления легкой брони».

Восстановление брони — то, что нужно!

Манипулятор с распылителем управлялся вручную при помощи джойстика, так что я взялся за дело, аккуратно покрывая весь скафандр быстро застывающей пеной — размягченным катализаторами термопластиком. Получилось пусть и не красиво, зато практично! Вот только жара стала совершенно невыносимой.

«Защитная оболочка разрушена на 34 %», — отчитался о последствиях ремонта ИскИн.

— Бинго!

Запасов термопластика оказалось достаточно, чтобы залить весь скафандр. Разумеется, этим я вывел из строя датчики, камеры и часть системы кондиционирования, но это был оправданный риск. Теперь у меня в запасе около пятнадцати-двадцати минут — вполне достаточно, чтобы добраться до маяка и посмотреть, что же там такое. Вот только в глазах совсем темно и кровь в висках стучит, словно все мои глупые мысли решили разом пробиться наружу.

Пришлось открывать меню настроек и снижать уровень реалистичности восприятия. Конечно, теперь обратная связь ухудшится, но уж лучше так, чем терпеть невыносимую жару.

К счастью, в паре сотен метров неподалеку нашлась расщелина, достаточно глубокая, чтобы я мог двигаться в ее тени. Стало полегче, но ненамного.

Пятиминутная пробежка по пересеченной местности привела меня к огромному кратеру, на дне которого лежал… Звездолет! Небольшой корабль, потерпевший крушение. Добраться к нему было сложно, но можно — пришлось воспользоваться лебедкой, зацепив крюк за выступающий обломок скалы, достаточно крупный, чтобы выдержать два центнера веса моего скафа. А с поправкой на местную гравитацию — и все три.

Три минуты на спуск и пять — на осмотр обломков.

Кабина раскурочена в хлам. Грузовой отсек — отвалился где-то по дороге, не иначе. Остатки двигателя валяются в полусотне метров выше по склону. Разумеется, если та монументальная статуя из расплавленного металла действительно когда-то была двигателем. Внутрь забраться невозможно, по крайней мере, не в «Мебиусе». Впрочем, туда мне пока и не нужно — я отыскал то, за чем сюда пришел.

Черный Ящик.

Точно такой же, как тот, в котором я получил Дрона-разведчика.

Он был крест-накрест примотан широкими оранжевыми лентами прямо к маяку — двухметровой шестигранной пирамиде, по поверхности которой бегали огни. Тот, кто его оставил, приложил немало сил, чтобы посылку заметили.

До аварийной телепортации осталось 10… 9…

Коротко взвизгнула пила, освобождая ящик.

Быстро запихиваю его в грузовой контейнер.

…3… 2… 1…

Состояние внешней оболочки критическое.

Производится автоматическая эвакуация! Пожалуйста, сохраняйте спокойствие.

И вот я снова на станции, в специальном приемном отсеке. Жив, здоров, с трясущимися от перенапряжения руками и со стойкой аллергией на солнечные пляжи и крабовое мясо. Скафандр ремонту не подлежит, после всех моих над ним надругательства, а в грузовом контейнере еще один Черный Ящик. Скорее всего именно он, а не бесполезный дрон, и есть мой подарок.

Но если внутри окажется какая-нибудь особо дорогая пилоту разбившегося корабля фотография или послание потомкам из прошлого, то, клянусь — вернусь на ту гребанную планету и жестоко надругаюсь над каждым останком!

— Эй, колонист, медицинская помощь нужна? — раздался голос из динамика.

— Я в порядке! — кричу, выведя звук на внешние динамики. Не жаловаться же на избыточный загар и сухость во рту?

— Отцепляй грузовые контейнеры и ставь на ленту. А сам проходи в красную дверь, на очистку. И не вздумай выбраться из «оболочки», пока не загорится разрешающая надпись…

Пройдя всяческие виды химических, термических и лучевых обработок, которые должны были убить все враждебное и инопланетное на моем скафандре, я направился к выходу, но был остановлен противным писком.

— Приятель, у тебя там незадекларированные образцы к скафандру прилипли. Или сдавай, или оформляй, как положено, — заявил все тот же голос.