После Колодца я и сама была не в лучшей форме и просила его пропустить пару дней, дать мне нормально восстановиться. Но мэтр заявил, что как истинный дракон, я должна владеть океанами внутренней энергии, и он костьми ляжет, но их найдет.

Своих костей у него сейчас не было, так что я отчетливо поняла чьи «лягут». И серьезно начала беспокоиться о собственном хрупком девичьем здоровье. Стоны журналистки только добавляли уверенности, что срочно нужно что-то делать, иначе донести меня обратно будет некому.

Еще пять минут сумасшедшего бега по тропинкам спящей академии, и Мартэла просто взмолилась.

- Кати, передышку!  Сделай что-нибудь, я в тебя верю, только пусть он даст ма-а-а-аленькую передышку!

Лестер, который слишком хорошо меня знал, сразу насторожился и на скорости спикировал вниз, готовясь, по ситуации, произнести осуждающую или угрожающую речь. Ветер свистнул, обдувая утренним холодком.

- Кати, - ускорилась Мартэла, - клянусь, выполню одно желание! Без вопросов и сомнений.

Душой я отзывчивая, добрая как не в себя.  Ну, не могу устоять перед жалобами подруг, сердце разрывается. А целое желание – это вам не кот нарыдал, а весомый аргумент.

- Мэтр, мы обе просим перерыва. Я серьезно.

- Ладно, - сказал он, - если прямо сейчас предложишь красивый довод, уговоришь меня или, в крайнем случае, придумаешь военную хитрость, так уж и быть, сделаем перерыв, - он кувыркнулся в воздухе, приставил к уху ладонь и театрально изображая старческий говорок, спросил: - А? Нечего сказать? Тогда…

- Сиротка! – закричала я, махнув рукой, сонно втыкающемуся в кусты крылану. – Слетай к Джаге, спроси, точно его ждать на тренировку сегодня? И куда он придет?

Еще вчера мой покалеченный жестокой судьбой друг, прекрасный дэс Кейтер прислал весть, что присоединится утром к занятию. На воздушника это было совершенно не похоже – «ранний подъем» был категорически не его стиль, поэтому я до сих пор пребывала в некоторых сомнениях относительно достоверности полученной новости.

И, конечно, должна была осведомиться, правильно ли его поняла, и где именно стоит ждать появления героя.

Сиротка, возомнивший что получил шанс сбежать с галер и представивший, что сначала задаст Джаге вопрос, а потом втихаря рухнет где-нибудь и отоспится…  с нуля развил такую скорость, что чуть не сложил по пути одну из тонких оград. Малыш совсем забыл, что филактерия хранилась в своем обычном месте, то есть висела у него на шее.

Мелькнуло вдали крепенькое темное тельце. И мэтр со свистом и казарменной бранью понесся вслед за питомцем. Низко летят. Красиво.

- Ой! – крикнула я им в след. – Простите, наставник!

Уперлась руками в колени и тяжело задышала. Загоняет он меня потом дополнительными занятиями. Не простит, пока не измотает. Но пусть это будет попозже, не сейчас.

Покосилась на журналистку, обнявшуюся с каким-то деревом, отдаленно напоминавшем дуб.

- Ты как?

- Не знаю, - жалобно сказала она. – Тебе лучше видно. Я жива?

- На вид вполне, дышишь активно. Слушай, у нас не так много времени, на площадку нам все-равно нужно прийти и не сильно позже парней. А у меня к тебе серьезные вопросы.

Она отмахнулась, дескать, дай отдышаться. В платье ей было тяжеловато передвигаться. Надо будет посоветовать такой крой как у меня – юбка-брюки.

Сосредоточенно подышав в кору, она шумно выдохнула и медленно отлепилась.  Передо мной снова стояла красивая леди, лишь слегка взъерошенная и раскрасневшаяся.

- Сначала спрошу я, как потерпевшая сторона, - требовательно сказала она, возвращаясь на дорожку и поправляя прическу. – Мэтр всегда такой или этот театр затеян ради меня?

Я объяснила, что раньше еще хуже было. Когда впереди бегут парни, попробуй за ними поспей, я иногда чуть не ползком домой возвращалась.

Мы понимающе переглянулись и уже дружно, без всякой конкуренции или попыток обгона побрели в сторону спортивной площадки.

- Удивительное у вас здесь место и отношения необычные, - протянула блондинка. Ее дыхание понемногу выравнивалось, но шаг по-прежнему оставался не тверд. - Ты же дочь знаменитого профессора, главы кафедры, у которого все схвачено, а с ректором - давние шашни. Перед тобой по любому поводу академия должна шелковый ковер расстилать и любые капризы приносить на золотом блюдечке.

- Какие… шашни? – выловила я самое главное.

Подняла бровь и требовательно уставилась на журналистку.

Некоторое время мы двигались в молчании. Она, улыбаясь, я – пытаясь сообразить что мне только что сообщили.

- Серьезно? А почему я не замечала.

- Не знаю. Ты вообще для меня загадка, то удивляешь проницательностью, то иногда редкостно близорука. Да, это известный факт. Мои источники утверждают, что во время визитов в столицу парочка открыто в одних номерах останавливалась.

Она усмехнулась и подмигнула. Дескать, отличная информация - владей, тебе пригодится.

- Ах, он жу-у-к, - протянула я. – А сам на моих друзей чуть не огнем пышет, всех от меня отгоняет.

Я, конечно, понимаю, что папа чувствует себя виноватым из-за прошлого договора с Джилианом и сейчас изо всех сил старается реабилитироваться. Но мне кажется, он еще и совсем не хочет мной делиться. Летает над «дочкой-сокровищем», охраняя как настоящий дракон. И я терпеливо все переносила, понимая, как папа был одинок и страдал годами без возможности нормально пообщаться с дочкой. Гордый вдовец, посвятивший болезненному ребенку всего себя и специализацию взял соответствующую.

А теперь оказывается, что еще не старый орел не прочь поиграть со знакомыми орлицами. Нет, я не осуждаю! Даже рада за отца. И к тому же у меня появился бронебойный аргумент для оспаривания его собственнических инстинктов…

Мартэле-то я верю, тема напрямую относится к ее профессиональной специализации. Ай да журналистка.

- А что ты хотела узнать? – мы подходили к спортивному корпусу, в котором совсем недавно проходил марахон с осложнениями. И обе поежились от воспоминаний.

- Мой вопрос не сложен. Дэса Кацавран, вы собираетесь честно рассказать мне почему вообще появились в академии? Только прошу без сказок про внезапно пришедшее поутру озарение.  А также мне интересно ваше искреннее объяснение "случайного стечения обстоятельств", при котором мы стали соседками.

Некоторое время мы чинно продолжали идти в тишине. Я наслаждалась неспешной прогулкой, а «подруга», судя по отведенным глазам, лихорадочно соображала, что же мне ответить.

И вдруг кто-то заорал.

- О, дэса Эграс! Прелестнейшая!  

Э... Это мне?! Журналистка вопросительно подняла бровь, но я понятия не имела что происходит. Голос кричащего был низок - почти до баса, немного хриплым и совершенно мне незнакомым.