В полутемном зале было не больше десяти столиков. Помещениеоформлено в уютном и неброском стиле маленького парижского бистро. Такие жекружевные занавески на окнах, такие же фотографии начала двадцатого века,развешанные по стенам, такие же бархатные диванчики. Правда, мало какойпарижский ресторан может похвастаться такой изысканной кухней и таким выборомвин.

— Итак, ваша знакомая скончалась неделю назад, —напомнил Леня.

— Да… Анна…

— Полуэктовна, — подсказал Леня.

— Допустим… — маленький человечек поморщился. —Она обещала оставить мне одну ценную вещь. Собственно, это была единственнаясохранившаяся у нее ценная вещь. Сами понимаете — война, блокада и прочие неприятности…Короче, у нее сохранились старинные карманные часы.

— Золотые? — из вежливости уточнил Леня.

Он уже хотел сказать Сергею Сергеевичу, что тот зря потратилсвое время: такими мелочами, как часы, пусть даже золотые, он не занимается, иего обычный гонорар значительно превышает их цену.

— Золотые, — подтвердил маленький человечек,словно прочитав Ленины мысли. — Но не просто золотые. Иначе я не обратилсябы к вам. Я знаю, сколько вы берете за услуги.

Леня скромно улыбнулся.

— Эти часы, по легенде, принадлежали императоруАлександру Первому. И эта легенда достаточно правдоподобна. Во всяком случае,на внутренней крышке часов бриллиантами выложен вензель императора. Кромеэтого, часы украшены еще не одним десятком первоклассных бриллиантов, рубинов иизумрудов. Особенно хорош крупный изумруд, вставленный в середину циферблата. Яуж не говорю о прекрасной работе и исторической ценности часов. В общем, похудожественному уровню эта вещица даст сто очков вперед любому из пресловутыхпасхальных яиц Фаберже…

Леня уважительно присвистнул:

— И что же случилось с этой милой вещицей? Ее поперлибезутешные родственники?

— Именно это я и хотел бы выяснить.

— А вообще… — Леня пристально, посмотрел на своегособеседника. — Вы сказали, что старушка обещала оставить вам эти часы.Следует ли понимать это так, что в завещании она их не упомянула?

— Именно так, — невозмутимо кивнул СергейСергеевич. — Об этих часах, кроме нее и меня, не знала ни одна живая душа.По крайней мере, так я считал до недавнего времени. И это меня вполнеустраивало. А если бы они были упомянуты в официальном завещании, волей-неволейо них стало бы известно слишком многим людям. Что, как вы понимаете, совершенноне входило в мои планы. Я уж не говорю о налоге на наследство, который вот-вотбудет отменен, но на тот момент составлял очень значительную сумму.

— Тогда как же…

— Я же просил вас, молодой человек, неперебивайте! — Сергей Сергеевич раздраженно повысил голос. — Я вамвсе объясню! Во-первых, Анна…

— Сигизмундовна, — подсказал Маркиз.

— Пусть так. Анна Сигизмундовна намеревалась оставитьмне эти часы в благодарность за оказанную ей услугу.

Суть этой услуги не имеет отношения к нашему делу, но в своевремя она значила для покойной очень много. И вот, чтобы отблагодарить меня,она сообщила, где спрятаны часы. Покойная жила в коммунальной квартире…

— Как, разве они еще есть? — удивился Леня.

— Есть, и вы даже не представляете, как их много!Особенно в центральных районах города. Так вот, в ее комнате находитсястаринный камин, отделанный голландскими изразцами. Если нажать на четвертуюслева плитку, откроется тайник, в котором она и прятала часы. Тайник устроеночень хорошо, его нельзя ни простукать, ни найти случайно. Только человек,знающий секрет, может его открыть. А знали секрет только двое — я и Анна…

— Мефодьевна, — подсказал Маркиз.

— Пусть так, — отмахнулся от него СергейСергеевич. — Однако, когда после смерти старушки я попал в ее комнату иоткрыл тайник, он был совершенно пуст.

— Грустная история, — сочувственно проговорилЛеня. — Никому нельзя верить. Даже милым интеллигентным старушкам. Судя повсему, ваша знакомая еще кому-то пообещала часики… кому-то, кто тоже оказал ейуслугу.

— Исключено! — резко возразил Ленинсобеседник. — Я знал ее много лет и не сомневаюсь — она меня не моглаобмануть! Часы похитил кто-то, кто бывал в доме. И я обратился к вам в надежде,что вы сможете выяснить, кто это сделал, и вернуть мне вещицу.

— Кто-то, кто бывал в доме? — задумчиво повторилЛеня. — А вы знаете всех, кто там бывал?

— К счастью, Анна…

— Леопольдовна.

— К счастью, она жила достаточно замкнуто, и у неебывали только четверо. По крайней мере, в последние годы. Это ее племянница,сосед по квартире, участковая медсестра, которая делала ей уколы и другиепроцедуры, а также ваш покорный слуга. Так что, как видите, списокподозреваемых невелик.

В это время к столику подкатили тележку с заказаннымиблюдами, и Сергей Сергеевич снова замолчал.

На этот раз пауза затянулась, поскольку кухня оказалась вышевсяческих похвал, и обсуждать дела за едой было бы так же неуместно, как жеватьгамбургер, любуясь полотном Леонардо да Винчи.

— Вот, Лолка, собственно, и вся история, —закончил Леня свой рассказ. — Как ты понимаешь, я взялся за эту работу.Ну, во-первых, мы сейчас ничем серьезным не заняты, а творческий простойгубителен при нашей профессии, как и при любой другой. Во-вторых, ты же знаешь,как я люблю дорогие старинные безделушки! Подержать такие часы в руках,полюбоваться ими — это отдельное удовольствие, которое ожидает меня в концеработы. Так сказать, небольшой бонус. Разумеется, в случае ее благоприятногозавершения…

Ты слишком много думаешь об удовольствиях! — ворчливымтоном заметила Лола, чтобы оставить за собой последнее слово. Маркиз проигнорировалэту реплику и продолжил:

— Так вот, я собрал кое-какую информацию обо всех троихподозреваемых — племяннице покойной старушки, участковой медсестре истаричке-соседе. Самой подозрительной мне показалась племянница, так что именнос нее мы и начнем.

— Для этого мне и понадобится одеться в дешевыерыночные тряпки?

— Именно! Поскольку тебе придется втереться к ней вдоверие, а эта самая племянница работает на вещевом рынке и сразу определитпроисхождение твоих вещей.

Лола была прирожденной актрисой, и когда перед нейпоявлялась новая роль, она увлеченно работала над ней, пока не становиласьдругим человеком, не перевоплощаясь на все сто процентов.

Так и на этот раз — она не ограничилась дешевыми рыночнымитряпками и турецкой косметикой. Лола заперлась в ванной и перед зеркаломотрабатывала жесты и мимику.

Через два часа из ванной вышла разбитная девица с самымивульгарными манерами, одетая в короткие светлые брючки и ярко-красную маечку.Волосы были зачесаны на один бок и заколоты яркой безвкусной заколкой, в ушах —такие же крупные безвкусные серьги. Перевоплощение оказалось таким полным, чтокот Аскольд при виде ее выгнул спину и зашипел, и даже обожаемый Пу И не пошелк ней на руки, а тоненько заскулил и забился под кровать.