радовался неимоверно. И было от чего. Ведь это учебное заведение славилось на всю республику. Оно готовило прекрасных преподавателей, которых так не хватало в школах, особенно сельских. Сопровождавший брата Павел тоже не скрывал своего удовлетворения по этому поводу. Он, потирая руками, шутливо говорил:

— Забудь, Петруша, сладкие долгие сны и парное молоко. Привыкай к спартанской студенческой жизни.

— Вот здесь-то я и отосплюсь и не буду слушать твою нудную полувоенную команду,— не оставался в долгу Петр.— А насчет парного молока, то обойдусь и без него. Перейду на городской чай.

— От одного чая сыт не будешь,— напомнил Павел.

— Надеюсь, кое-что подбросишь бедному студенту,— опустил нарочно низко голову младший Машеров.

Павел крепко обнял его и поцеловал:

— В этом можешь не сомневаться.

Согревающее тепло брата никогда не покидало Петра.

Павел очень много делал для нормальной учебы Петра. Он давал ему деньги, покупал одежду и обувь, необходимые учебные принадлежности и даже спортивный инвентарь.

— Знаю,— иронически говорил Павел, вручая брату новенькие лыжи,— без этих деревяшек не дотянешь до четверки по главным предметам.

Помогали сыну и родители. Они чаще всего присылали ему сало или колбасу, масло или варенье. Иногда Дарья Петровна напекала пирогов, ватрушек, сырников и тут же отправляла в Витебск кого-нибудь. Благо, путь был недалекий. Чаще всего это делала Матрена. Сам студент то и дело, выбирая свободное от учебы время, спешил домой. Ой, как радостно и привольно чувствовал себя Петр под родительским кровом. Ему тут все было мило и так близко сердцу. Взять хотя бы корову. Стоило ему только увидеть ее, как у него в душе появлялось чувство умиления к этому доброму животному. Ведь столько было связано с ней в их нелегкой жизни.

— Ласуня, Ласуня,— нежно звал Петя свою кормилицу, когда она возвращалась вечером из поля домой, и давал ей специально припасенные кусочки сахара.— Ешь, Ласуня, наша хорошая.— Он гладил корову по шее и лбу и вытаскивал из кармана один белый кусочек за другим. Когда сахар кончался, Ласуня сама пробовала искать его в кармане.

— Нет больше, Ласуня,—разводил руками Петр Следующий раз привезу больше.

Здесь вышла Дарья Петровна и шутливо проронила:

— Хватит ее баловать, а то перестанет есть траву. Она и так у нас стала больно привередливая.

Любимцем Петра был пес по кличке Мятик. Его так назвала маленькая Наденька. Когда Мирон Васильевич принес домой пушистого толстенького щенка, младшая дочь на радостях завопила: Мятик, Мятик… Она еще не умела правильно произносить все звуки, и вместо «ч» у нее получилось «т». Так родилось имя собачонки, которое уже никто не хотел исправлять. Мятик, будучи существом сообразительным, вскоре разобрался, с кем ему лучше иметь дело. Понятно, что самым уважаемым существом у собаки стала Наденька. Они не разлучались с Мятиком ни днем, ни ночью. Кормила его разными лакомствами, которые ей самой попадались редко. Дарья Петровна пробовала ругать дочь за такую щедрую доброту, но это мало помогало. Зато Мятик был верным стражем Наденьки. Даже если родители повышали на нее голос, собака недовольно ворчала. Однажды, когда Матрена хотела малость отстегать за шалости сестренку тоненьким прутиком, то Мятик ее укусил за ногу. В собачьих табелях о рангах Петр занимал у Мятика второе место. Когда он возвращался домой, пес выделывал от радости такие кренделя, что можно было подумать о его специально цирковой подготовке. Мятик высоко прыгал и громко гавкал, волчком крутился вокруг Петра, хватая зубами за штаны, и тянул, мотая головой, к себе, а потом падал на спину и махал ногами и хвостом.

— Клоун ты, Мятик,— лаская собаку, говорил Петя,— и заслуживаешь поощрения.

Он брал собаку на руки и нес его в дом, где угощал чем-либо заманчивым. Вообще, к животным и птицам в семье Машеровых относились с вниманием и заботой. Павел и Петр, например, мастерили множество скворечников, дуплянок и домиков для синиц и других птиц. Никто и никогда не бил животных. Даже шкодливая Ласуня, любившая залезть в запретный огород, не получала больше шлепка ладонью от Дарьи Петровны или угроз от Матрены напустить на проказницу Мятика. А Ласуня боялась так собаки, как скворец козявки. Между прочим, Мирон Васильевич никогда не пользовался кнутом. Его любимой была присказка: «Не гони коня кнутом, а гони овсом». Любовь к животным составляла философскую сущность нелегкого крестьянского бытия большой и дружной семьи Машеровых. Они, живя в ладу сами с собой, животным миром и природой, легче переносили земные невзгоды. А их было предостаточно. Петр, набирая годы, все больше вносил свою лепту в дела семьи. Он помогал в заготовке дров и сена на зиму, работал на огороде и в поле, смотрел за Надюшей и домашним хозяйством. Часто отец давал ему и более ответственные поручения: поехать в Сенно или Богушевск и сдать там шерсть или масло, а попутно купить что-либо в магазинах. Но большей частью Петр делал покупки в Витебске. Родители доверяли ему деньги, а он их расходовал расчетливо, с умом. Петр с детства был приучен к бережливости. Он никогда не позволял себе роскоши купить вещь без крайней на то нужды.

Учеба на рабфаке давалась ему легко. По всем предметам Петя имел хорошие и отличные отметки. Диапазон дисциплин был довольно широк, но больше всего, естественно, уделялось внимания специальным предметам. Вообще, рабочие факультеты являлись специфическими учебными заведениями. Они создавались на основании декрета СНК РСФСР «О рабочих факультетах» от 17 сентября 1920 года. Их целью являлось самое широкое привлечение молодежи города и села к высшему образованию, подготовке молодежи к поступлению в высшие учебные заведения. На рабфаки принимались юноши и девушки, которым исполнилось шестнадцать лет, учеба продолжалась три года, а на вечерних отделениях — четыре. По профилю рабфаки были индустриально-технические, медицинские, сельскохозяйственные, педагогические и другие. Слушатели обеспечивались скромной стипендией. В Белоруссии впервые был создан рабфак в 1920 году при Горецком сельскохозяйственном институте. В 1933 году в республике функционировало свыше пятидесяти рабочих факультетов. В связи с развитием всеобщего среднего образования рабфаки к началу 1940 года были упразднены. Они сыграли огромную роль в создании надлежащего притока в вузы рабоче-крестьянской молодежи.

Петр Машеров, пройдя педагогический рабочий факультет, получил основательные знания для дальнейшей учебы в высшем учебном заведении. А это было его заветной мечтой. Родители также одобрили стремление сына.

В 1935 году Петр, успешно сдав вступительные экзамены, поступил в Витебский педагогический институт. В его