подумала, что собеседник не только не верил в Книгу Звёзд, но, по видимому, даже её не открывал. — Полноте. Галактион абсолютно, безнадёжно мёртв.

Хонестум с подозрительной задумчивостью посмотрел на неё.

— И всё же я думаю, что прежде чем убивать этих людей, их следует допросить.

Аврора поразмыслила и ответила кивком. Ничего опасного для неё они скорее всего сказать не могли.

— Допросим, — пообещала она. — Вы как будто бы и в этом хотите мне помочь?

— Да.

— Хорошо. Допрашивать будут вместе ваши люди и мои.

Так благополучно закончив торг, Хонестум поднялся из-за стола и попрощавшись исчез.

Аврора осталась сидеть, глядя на сад и размышляя о том, какие догадки верны, а какие нет. Её почти не пугало, что виновником восстания может оказаться Галактион. Во-первых она слишком пристально наблюдала за каждым его днём, чтобы поверить, будто он нашёл способ установить связь с внешним миром. Во-вторых мысль, что её противником может оказаться действительно он, абсолютно иррационально будоражила кровь. Аврора поймала себя на том, что почти мечтает о новой встрече со старым врагом.

Её пугали вещи куда более серьёзные, и куда менее объянимые. Может ли за Волком Окраин стоять тот, другой? Тот, чьё возвращение предсказывала Книга Звёзд? Тот единственный, перед чьим лицом империя падёт?

Качнув головой, Аврора отогнала навязчивую мысль. Сделала последний глоток и отставив чашку снова нажала на панель вызова слуги. Пришло время совершить утренний туалет.

ГЛАВА 20. Верфь

Улицы Гавани Провиденья, как называли свой дом остатки маленькой колонии в секторе Вега, отличались от тех мест, где вырос Дезмонд так же, как засушливая пустыня от морского пляжа. Как и на Нимее, город состоял из стройных рядов небоскребов, резко обрывавшихся там, где поселение переходило в пустошь. Дальше жизни не было. Терраформирование планеты было оборвано сотни лет назад, а небольшое количество людей, переселившихся сюда, так и осталось осваивать микроскопический клочок земли, который был выделен когда-то под шахтёрский городок.

Добывающего центра из Гавани Провиденья тоже не вышло — ресурсов оказалось куда меньше, чем ожидали инициаторы экспедиции, так что планета с трудом обеспечивала иридием, основным транспортным топливом, даже самих себя.

Не таким Дезмонд представлял своё путешествие по окраинным мирам, когда мечтал о нём, сидя в зимнем саду Нефритовой Академии. До какого-то момента Дезмонд не задумывался о том, что в мире существуют такие материальные и малозначимые для наследника великого дома ценности, как топливо и деньги. Задумавшись, он пришёл к выводу, что топливо всё равно не может быть в жизни главным. Именно этим не нравились ему Хозяева Окраин, малоорганизованное объединение отщепенцев всех мастей, объединённое только лишь общей обидой на империю.

Причины для обиды у каждого были свои — в половине случаев, слушая их рассказы, Дезмонд склонен был согласиться с властями, объявившими этих людей вне закона. Были, однако, и другие — такие, к примеру, как Ренгар.

Ренгар был бунтовщиком от природы. Ещё тогда, когда империя не успела предъявить ему претензии, он выступал со своей группой по кабакам и пел о том, что монархия должна была быть уничтожена много десятков лет назад. О том, что люди равны и нет среди них тех, кто равнее, и о том, что великие рода оккупировали власть.

Дезмонд с удовольствием послушал несколько его песен и поделился собственными соображениями — он рассказал Ренгару о Галактионе, и о том, что императрица узурпировал власть. Историческая правда была принята на ура — Ренгар первым предложил намалевать на борту корвета боевой клич Терс Мадо, и теперь каждый бой начинал с этого самого крика: «Вселенная с нами!».

Дезмонду идея понравилась. Он предложил продвинуть её в массы — а именно поделиться ещё и с руководством Хозяев Окраин. Здесь уже сомнения выразил Меридик, который с самого начала был предельно холоден ко всякой политике. Меридик оказался вне закона случайно — он был главным инженером на горнодобывающей станции, а когда выяснилось, что оборудование на станции сплошь списанное, в то время, как судьба денег, выделенных правительством, остаётся неясна, виноватым назвали его.

Меридику было всё равно, кто такой Галактион. Но корабли Ордена он расстреливал с таким же упоением, как и двое его друзей. А грузовозы с сырьём, похоже, и вовсе представлялись ему личными врагами.

Дезмонд, в свою очередь, наслушавшись от напарников историй об изнанке жизни, немного пересмотрел свои представления о мире. Если до сих пор он думал, что во всех его несчастьях виноват Анрэй, то теперь виноваты были все — в особенности, конечно, Орден и императрица. У него родилась замечательная идея совершить переворот и освободить порабощённые императрицей миры — вот только одного корвета для этого было маловато, а остальные соратники никак не хотели принимать на веру великие идеалы свободы. Большинству из них было всё равно, что станет с империей — они просто хотели урвать себе кусок чужого богатства.

Так и сказал Дезмонду Старшина — самый старый из всех капитанов, водивший в бой доисторический имперский фрегат:

— Ты тратишь наше время, Волк. Опять. Надо ставить реальные цели.

— Хорошо, — разозлился тогда Дезмонд, — реальные, говоришь… Как вам такая реальная цель: Энира Тарди.

Наступила тишина.

— Этой станции почти тысяча лет, — продолжил Дезмонд, — кто-то верит, что она может дать отпор? Захватим её, и империя лишится своего стального кулака.

— Ты псих, — отрезал Старшина.

— Он прав, — тихонько поддержал противника Ренгар из-за плеча, но Дезмонд не обратил на него внимания, тем более, что вопреки всему из рядов донёсся вопрос:

— Что для этого нужно?

Дезмонд обернулся на звук и прищурился, вглядываясь в толпу.

Говоривший не спешил выходить, и Дезмонд ответил:

— Корабли для начала. Но и тут у меня есть мысль. Мне нужно десяток добровольцев. Я имею в виду — из капитанов. С десятью небольшими кораблями я смогу захватить верфь.

Старшина продолжал сверлить его недовольным взглядом.

— Во всём этом нет смысла, — произнёс он упрямо, — ты молод, и у тебя слишком много фантазий. Если ты начнёшь настоящее восстание, нас всех уничтожат заодно с тобой.

— А я с ним согласен, — снова раздался голос из толпы, и на сей раз говоривший протолкался вперёд. Дезмонд увидел перед собой мужчину, на вид такого же молодого, как и он сам, только волосы у него были светлые, коротко подстриженные, а в одном ухе виднелась серьга, — тебе уже на всё плевать, Старшина. А я не хочу прожить жизнь как крыса в этой дыре. Лучше умереть, пытаясь отбить то, что принадлежит нам, чем гнить здесь заживо.

— Идиот, —