— произнес Го Хэн, увидев, как занимается пламя. Чжу Баи отреагировал быстрее — ноги его друга окатило так же из рук взявшейся водой. Книги юноша прихлопнул рукавами, одни погасив тем, что скинул со стола, другие — ценой своих рукавов, которые теперь были прожжены в нескольких местах.

— Я сам его придумал, — уже без энтузиазма произнес Го Хэн, поднявшись, собираясь осмотреть рукава — может что еще можно спасти, но Чжу Баи, не глядя на него, резко отклонился, отступил на шаг.

— Ты всегда такой, — произнес он с некой грустью в голосе. — Не умеешь думать о последствиях…

Го Хэн замер, ошарашенный этим. Только сейчас он заметил, как стало прохладно облитым ногам. Эти слова… они выбили его из колеи. Словно из этого мира его на секунду вышвырнули обратно — в тот, где он так же забыл о последствиях. О, если бы сгорела только библиотека от его действий…

Он вспомнил залитый кровью матрас, синие губы на белом лице. Стало так жутко…

Го Хэн упал на колени прямо в ту лужу, которой тушили его фокусы. Чжу Баи теперь выглядел напуганным такой реакцией, но Го Хэн извинялся не только перед ним, но и перед этим миром. Он обещал изменится. Да только, если подумать, не менялось ничего… Значит, всё снова придет к этому итогу. Значит, он снова потеряет этого человека.

— Я… Часто веду себя как… мразь, — заговорил он, не совсем уверенный, что Чжу Баи поймет все слова. Наверняка и из роли нынешнего себя Го Хэн вышел и мог вызвать подозрения, но он должен был стоять тут на коленях, должен был сказать это вслух. Тогда, ему казалось, этот мир простит его, и передумает выбрасывать обратно в беспросветную черноту. Передумает убивать Чжу Баи. — Я хотел измениться и… и я изменюсь, просто мне нужно чуть больше времени… Я же вижу, что-то произошло. Что-то очень плохое между нами. Ты пытаешься вести себя как обычно, но что-то не так… Мне очень жаль, правда. Я не знаю, что произошло, но я буду прилагать все силы, чтобы загладить эту вину. Поэтому, пожалуйста, не избегай меня.

— О чем ты, я же пришел… — попытался возразить Чжу Баи, но напоролся на прямой взгляд Го Хэна.

— Ты не сделал ничего. Мне приснился дурной сон…— решил признаться юноша, ковыряя нервно дырки в длинных рукавах своей одежды и глядя неловко в сторону, —Я понимаю, что это глупо — вешать на тебя свои дурные сны… Ты замечательный. Прости. Это я должен извиняться.

Он тоже попытался встать на колени, но Го Хэн перехватил его и усадил на свой стул, осторожно спросив:

— Что тебе снилось?

Что, если они синхронизировались и Чжу Баи снится мир его друга и все случившееся в том мире? Но Чжу Баи покачал головой и ответил шепотом, осторожно посмотрев на него:

— Мне снилось, что ты убил всех, кто мне дорог.

— Боже, нет, — выдохнул Го Хэн. Он не врал — он никогда бы не решился на такое. В его мире у Чжу Баи были друзья, которые на ножах с их бандой. Были мама и бабушка с дедушкой. Старые родственники погибли еще в начале катастрофы; Го Хэн пытался достать им нужные лекарства, но просто не смог. Маму Чжу Баи он тоже готов был защищать — хотя он и выглядел как заправский бандит, она относилась к нему хорошо и всегда была рада видеть его в их доме. После катастрофы она жила в том же поселении, где и ЧжуБаи до переезда к нему, и наверняка до сих пор жила там — просто Го Хэн не знал об этом. Он никогда бы не стал убивать никого, кто не угрожает его жизни, что уж говорить о безвинных. Да и даже если бы мама его друга попыталась его убить — он не стал бы сопротивляться, у нее были все права на это.

Чжу Баи выдохнул с облегчением и стряхнул черную гарь с книг, лишь бы не смотреть в глаза другу.

***

Разговор получился тяжелый и болезненный, но после него стало намного легче. Несколько раз после него, на пробу, и очень осторожно, Го Хэн обнимал Чжу Баи — дружески, за плечи, трепал по волосам, но стараясь совсем их не растрепать. И каждый раз Чжу Баи замирал, словно боялся, что дальше будет что-то больное, но больше не защищался и не пытался отстраниться. Он тоже привыкал.

Го Хэну приходилось себе напоминать, что для поддержания образа он должен быть так же близок и с остальными. Которых уже он побаивался. Казалось, погладит так Ван Линг по плечам, а она скажет: «Попался, тварь!» — и коленом в пах. Конечно, он потом встанет и разберется, но до этого придется поваляться на полу, умирая от боли. Но в этом мире у всех были доверительные и близкие отношения, и при этом совсем без какого-то пошлого конфликта.

Стимул не остаться в этом месте одному, пока Чжу Баи уедет с их учителем, оказался самым действенным. Го Хэн никогда не считал себя тупым, просто ему было лень учиться. Читал он, конечно, не так быстро, но половина книжек оказалась с картинками, так что он в этой горе литературы продвигался вполне успешно.

В конце недели в их комнате была уборка, и не пожалели даже его после болезни — выдали тряпку и деревянное ведерко с водой.

— А мы не можем убираться магией? — спросил Го Хэн, отжимая тряпку до хруста в локтях. Убирались все четверо учеников, да и вообще порядок наводили все в этом общежитии.

— Наш учитель требовал, чтобы мы не использовали магию в бытовых проблемах, — с гордостью напомнил Да Джиан. Чжу Бай собрал занавески со всей комнаты и унес их. Наверняка понес на стирку.

— Тогда зачем вообще эта магия? — проворчал парнишка, выглянув в окно. Некоторые ученики мели дорожки школы. Видимо поэтому школа казалась такой ухоженной — раз в неделю тренировки прекращались и начиналась уборка, от которой избавлены были только слуги и учителя. Го Хэн видел, как Чжу Баи поприветствовал учеников на дорожке и отправился дальше — к реке почти у самого подножья склона.

Убираться казалось максимально бесполезным делом для Го Хэна в прежнем мире: все очень быстро забивалось черным песком, хотя в пределах своей комнаты он старался сохранять порядок. Особенно когда там поселился