Этель множество раз пересказывала эти события и никогда не упускала возможности напомнить, что было после. По её словам, мужчины – маги – побоялись, что женщины, дарующие величайшее чудо – жизнь, превзойдут их в могуществе. С тех пор ведьмам, ведающим тайны Великой Матери, запретили использовать чары. Только жрицы в храмах Богини могут практиковать магию. За теми, кто ослушался – отступницами, – идёт охота. Болотница обманула меня во многом, я и рада бы не поверить в коварство мужчин… – я покосилась на Алестата, – но за последний год меня дважды чуть не казнили за ведовство. Будь я воспитанницей при храме, наверняка уже владела бы запретной магией в совершенстве… Жрицы! Храм Богини, дарующей Силу!

Я подскочила к успевшему засопеть под шелест страниц магу и тряхнула его за плечо.

– Просыпайся, собственные похороны проспишь!

– Спасибо! Звучит очень ободряюще, – огрызнулся чародей.

Никогда не слышала, чтоб слова благодарности были так щедро приправлены ядом. Но моя фраза действительно оказалась неуместной. Смущённо прокашлявшись, я процедила:

– Не придирайся! Я вообще-то кое-что придумала.

– А… ааа! Это всё меняет! – протянул маг, снова отворачиваясь к стене.

– Да прекрати ты. – Я опять развернула его, за что была вознаграждена сердитым взглядом исподлобья. – Мы с Алом выяснили, кто может вернуть твою магию.

Алестат с минуту изучал моё лицо, словно раздумывая, как поступить, но в итоге всё же приподнялся на локтях и кивнул.

– Жрицы!

– Кто?

– Жрицы культа Великой Матери! Именно Богиня дарует Силу. Кому, как не служительницам храма, знать, как вернуть её?!

– Вот так идея! – с притворным воодушевлением воскликнул Алес. – Разбуди меня, когда придумаешь следующий столь же гениальный план.

– А с этим что не так?

– Во-первых, не скажу, что маги и жрицы так уж хорошо ладят. А во-вторых, я не верю в эту дурацкую легенду: волшебный котёл, золотая ложка… Наш мир действительно кажется тебе всего лишь ошибкой неловкой дурёхи, которая так увлеклась танцами, что у неё варево убежало?

Маг хотел сказать что-то ещё, но отвешенный подзатыльник убавил его словоохотливость.

– Если не перестанешь богохульствовать, из твоих рогов выйдет отличная люстра!

Алестат оскалился, продемонстрировав хищные клыки, но спорить не стал.

– Не хочешь просить помощи в храме, давай обратимся к твоему отцу. Он ведь тоже чародей.

– Да я скорее виверну в дёсны поцелую, чем соглашусь встретиться с этой престарелой сволочью! – отрезал Илдис. – Храм так храм. Есть только одна проблема: как ты собираешься туда добраться?

Я осеклась. Абы какой местечковый храм не подойдёт, а главное святилище стоит в самом центре Брандгорда. Дорога туда займёт много недель, а то и месяцев.

– Путь неблизкий, но…

– О, это самая маленькая из наших проблем, ведьмочка.

Опять он за своё!

– Может, ты забыла, но мы с тобой вроде как вне закона в Брандгорде. Я заговорщик и предатель, а тебя обвинили в колдовстве. Угадай, что с нами сделают, если… вернее, когда поймают?

Хотелось возразить, мол: «Как нас узнают?» – но мы и правда представляли собой довольно живописное зрелище. Рыжая девица, долговязый седой, да к тому же рогатый фейри-полукровка и кудрявый мальчишка-кот, который регулярно меняет форму и мяучит через слово.

– Корень ревеня, кора дуба, цветы липы, луковая шелуха, кожура незрелых грецких орехов!

– Это рецепт какого-то зелья или ты так ругаешься, по-своему, по-травнически? – прищурился чародей.

– Это то, что поможет нам остаться незамеченными!

– Этого я тебе никогда не прощу!

Алестат уже несколько минут крутился перед зеркалом и морщился так, словно ему в рот залетел клоп.

– Тебе не кажется, что ты слегка переигрываешь, Алес? После потери Силы смена образа – меньшее из зол. Тебе это даже на пользу.

– На пользу? Ты меня изуродовала! – маг провёл рукой по коротким волосам и поёжился. – А этот цвет?!

– Цвет! Ну, цвет… – я откашлялась, стараясь скрыть улыбку. – Кто же виноват, что в Мергриме не растут грецкие орехи? А даже если бы росли, толку-то? Кожура нужна зелёная, а сейчас не сезон. От ромашки в твоём случае прока не будет. Золотистым отливом седину не перекроешь…

– Ты это специально! Назло! Себе кору дуба оставила, а мне…

– Ну и что бы мне сделала луковая шелуха, если я уже рыжая? Мы ведь не для забавы покрасились, а ради маскировки. Коры из запасов твоего отца хватало на кого-то одного, а медный цвет волос для девушки – ведьмина метка. Это ты можешь себе позволить огненную шевелюру, а у меня выбора не было. Да и не пошли бы тебе тёмные волосы. Ты для этого слишком бледный.

Отпихнув чародея бедром, я внимательно осмотрела своё отражение. Шикарный цвет получился. Кто бы мог подумать, что обычная кора дуба может так преобразить. Запустив пятерню в копну потемневших волос, я едва не замурчала от удовольствия. Если нас действительно ищут, их ждёт большой сюрприз. Хорошо, что в краю вечной зимы нет проблем с луковой шелухой. Местные луком от цинги спасаются. Запасы у соседей оказались знатные. И никто из них даже не подумал спрашивать у чародея, зачем ему шелуха. Наверное, думают, что он здесь какие-нибудь зелья варит. Кстати о зелье – я перелила остатки насыщенного лукового отвара во флягу.