Вольфгарт остановился рядом с Зигмаром, убрал боевой рог и из ножен на спине выхватил огромный меч. Его лицо было отражением лика Зигмара: блестело от пота, зубы обнажились в свирепом оскале.

Подъехал вооруженный боевым топором Пендраг и сказал:

— Пора пустить кровь этим тварям!

Зигмар еще раз напомнил:

— Когда дважды протрубит рог — скачем к мосту!

— Скорее не мне, а вам нужно об этом не позабыть! — рассмеялся Пендраг, а Вольфгарт уже послал коня вперед, размахивая над головой громадным мечом.

Зигмар и Пендраг помчались вслед за другом. Отряд всадников, перестроившись, двинулся за своими предводителями. Каждый воин подхватил протяжный боевой клич и метнул копье, перед тем как выхватить меч или взмахнуть топором.

Зигмар пронзил толстотелого зеленокожего в большом рогатом шлеме копьем, которое пробило нагрудник и пригвоздило монстра к земле. Древко еще дрожало в груди орка, а Зигмар уже схватил молот Гхал-мараз — великий дар, преподнесенный ему королем Курганом Железнобородым.

Всадники атаковали строй орков, словно кулак Ульрика, что снес вершину с горы Фаушлаг в северных землях тевтогенов. Кололись щиты, мечи рассекали зеленокожую плоть, сокрушительное нападение поколебало ряды неприятеля.

Зигмар размахнулся и вдребезги разнес череп орка — против древних рун молота гномов не мог спасти даже шлем из толстого железа. Зигмар наносил удары направо и налево, с каждым взмахом разбивая головы, раскалывая кости и доспехи. Кровь врагов забрызгала его обнаженное по пояс тело и замочила волосы, а с бойка Гхал-мараза стекали орочьи мозги.

Щитом он отбивал удары топоров и зазубренных мечей, конь храпел и бил чудовищ копытами, взбрыкивал задними ногами и крушил ребра и черепа гоблинов, норовящих пырнуть его кинжалами.

— Во имя Ульрика! — вскричал Зигмар, посылая коня в самую гущу вражеского войска и расчищая путь могучими ударами молота.

В центре орды Зигмар видел предводителя зеленокожих, орка-военачальника по прозвищу Костедробитель. С ног до головы он был закован в доспехи из темного металла, скрепленного с плотью здоровенными гвоздями. Громадную голову защищал рогатый шлем. Слишком крупные челюсти говорили об удивительной даже для орка драчливости, из них торчали желтые клыки, обагренные кровью.

Похоже, что монстр тоже знал о Зигмаре, потому что указал на него своим толстым копьем, после чего орки с удвоенным усердием накинулись на унберогенов. Зигмар сознавал, что с каждым ударом молота время, отпущенное на атаку, истекает, и рискнул найти взглядом братьев по мечу, на секунду отвлекаясь от теснивших его со всех сторон орков.

По правую руку от него Вольфгарт размахивал длинным мечом, за раз сокрушая полдюжины орков. Позади — огненная копна волос Пендрага сияла под стать знамени, которое реяло над ним, и кривые лезвия обоюдоострого топора с оглушительным лязгом и стуком вгрызались в броню и плоть зеленокожих. Стяг вовсе не затруднял движения воина, который даже знамя смог превратить в оружие против нечисти: бил окованным железом черенком в прорези шлемов или опускал на незащищенные головы.

Зигмар развернул коня, мощным ударом Гхал-мараза откидывая с размаху одного орка и возвратным ударом сокрушая грудную клетку второму. Унберогенские воины прорубали в строе орков кровавые тропы, но, несмотря на учиненную ими резню, даже такие потери не могли пагубно сказаться на огромном войске врага.

Сотни чудищ вставали на смену павшим собратьям, и теперь, когда начал ослабевать напор атаки, Зигмар видел, что орки готовятся к контрнаступлению. При такой расстановке сил выстроившиеся спиной к стенам Астофена зеленокожие в конце концов их разобьют.

То одного, то другого всадника стаскивали с коней, которые с жалобным ржанием падали на землю, когда гоблины быстрыми ударами кинжалов вспарывали им брюхо. Пришла пора отступать.

— Вольфгарт! — крикнул Зигмар. — Труби!

Но его друга со всех сторон теснили ревущие орки, бешено размахивая мечами и топорами. У Вольфгарта не было щита, кольчуга была повреждена и опадала слезами железных колец. Длинный меч без отдыха кромсал и рубил, но на место каждого убитого орка вставали два новых.

— Пендраг! — вскричал Зигмар, поднимая окровавленный молот.

— Я с тобой! — откликнулся Пендраг и пришпорил коня. Знамя билось высоко над его головой.

Зигмар и Пендраг вдвоем атаковали наседавших на Вольфгарта зеленокожих, молот с топором проложили через их строй кровавые тропы. Гхал-мараз снес с плеч орка гнусную голову, и Зигмар закричал:

— Вольфгарт, труби!

— Да знаю! — ответил запыхавшийся Вольфгарт, пронзая мечом грудь последнего из атакующих. — Что за спешка? Я бы и сам с ними справился.

— У нас нет времени, — отрезал Зигмар. — Труби в рог, черт бы тебя побрал!

Вольфгарт кивнул и, взяв меч в одну руку, снял с пояса витой бараний рог и выдул два резких сигнала.

— Вперед! — проревел Зигмар. — Скачите через мост на равнину!

Не успело стихнуть эхо сигнала, как унберогены уже мчались на юг. Взмахнув молотом, Зигмар напутствовал их криком:

— Во имя Ульрика, скачите во весь опор, братья!

Едва ли нужно было подгонять всадников. Они склонились к лошадиным шеям и во весь опор неслись под вопли орков, радовавшихся бегству противников. Зигмар удержал коня и обвел взглядом поле боя, желая удостовериться в том, что там не осталось ни одного воина племени унберогенов.

Поле боя усеяли плоды войны: трупы и кровь, хрипящие лошади, расколотые щиты. Подавляющее большинство мертвецов были орками и гоблинами, но и людей полегло немало.

— Мы чего-то ждем? — спросил Пендраг.

Его лошадь нервно мотала головой. Зеленокожие собирались броситься в погоню. Их капитаны утробным рыком отдавали приказы, и вот грохочущие отряды орков, вооруженных топорами, пустились вдогонку за всадниками.

— Так много погибших, — проговорил Зигмар.

— Их будет на два больше, если мы сейчас же не уберемся отсюда! — вскричал Пендраг, перекрывая вопли бросившихся вдогонку им орков.

Зигмар кивнул, повернул коня и, когда в воздухе засвистели стрелы, призвал на головы зеленокожих проклятие. Он скакал к мосту и слышал отчаянные крики жителей Астофена: рухнула их надежда на спасение.

— Не теряйте веры, люди мои, — прошептал Зигмар. — Мы вас не оставим!

Воины Триновантеса затаились в сени деревьев по обе стороны от моста, а их предводитель с волнением и печалью следил за отступлением всадников. Много коней без седоков скакало к мосту, и сердце Триновантеса саднило от печали, когда он узнавал их и вспоминал их владельцев.

— Приготовьтесь! — приказал Триновантес. — И пусть Ульрик направит наши удары!

Рядом с ним выстроились двадцать пять воинов в тяжелых кольчугах и доспехах, вооруженные копьями. То были самые рослые и сильные воины из отряда Зигмара, им было неведомо отступление, точно так же как орки не знали сострадания. Еще двадцать пять прятались в куще деревьев по другую сторону дороги. Пятьдесят воинов, которые должны были выполнить особый приказ своего молодого предводителя.