И могу взять ситуацию в свои руки…

С этой мыслью я поднялся. Некоторое время пришлось просто стоять, ожидая, пока дрожь в ногах сойдет на нет. Затем я оглядел себя, еще раз убедившись, что обе ауры сияют, и покинул подворотню. В голове уже сформировался план дальнейших действий.

Перво-наперво, нужно найти человека, который расскажет, где я нахожусь и что вокруг происходит. Учитывая всеобщие напряжение и страх, которые чувствовались даже до наполнения Ореола силой, поиски «языка» не должны стать проблемой. В подобной обстановке ауры людей истончаются, в них появляются бреши, и маг может спокойно подчинить такого человека своей воле.

Так что, накинув на самого себя магический покров «Отвода Глаз», я двинулся в путь.

Довольно скоро я понял, что ошибся. Отыскать человека со слабой аурой оказалось не такой простой задачей, как виделось изначально.

Да, люди находились на взводе, были напряжены и напуганы, но при этом — заняты делом. Они напоминали трудяг-муравьев, подготавливающих свое жилище… Но к чему? Это тоже предстояло выяснить, как только я все-таки найду «языка». В том, что я сумею, сомнений не было: все решали время и терпение.

А подготовка местных к какому-то событию набирала обороты. Шипы на решетках, защищающих дома, обмазывались какой-то зеленой дрянью — именно от нее и шел едкий запах, заставляющий кашлять. Тут и там появлялись баррикады, а окна, двери и ворота наглухо закрывались. Вскоре я заметил на улицах людей в доспехах, и с каждой минутой их встречалось все больше. Вооруженные арбалетами, мечами, алебардами, секирами и мушкетами, они занимались патрулированием и время от времени раздавали указания остальным. Слушая чужую непонятную речь, я вновь начинал чувствовать себя беспомощным.

«Ничего, — поспешил успокоить я самого себя. — Это временные трудности. Я уже совершил невозможное, напитав Ореол силой. Первый шаг сделан, и дальше все должно пойти куда легче».

Полегчало, но лишь немного. Бурная деятельность местных пугала не меньше, чем все остальное, произошедшее со мной за несколько последних часов. Они словно готовились к войне — и в этом не осталось сомнений после того, как я увидел пушки, выставленные рядом с несколькими баррикадами, бочки с ядрами, бомбами, арбалетными болтами и снарядами для мушкетов.

Также мне несколько раз встречались наспех сделанные деревянные вышки с подпиленными досками. Четыре-пять метров в высоту. Наверху стояли глиняные сосуды и открытые железные бочки с весьма мерзко пахнущим содержимым. Люди старательно обходили эти хлипкие сооружения, дабы не те развалились раньше времени, залив все вокруг непонятной, но явно опасной дрянью.

Точно такие же емкости появлялись на деревянных мостках, перекинутых с крыши на крышу. Мостки эти чередовались с перекладинами, на которых, закрепленные веревками, ждали своего часа бревна с кольями и топоры-маятники.

Рядом с баррикадами, там, где улицы круто шли вниз, выставили тяжелые каменные глыбы. Их задача тоже была понятна: в нужный момент покатиться, давя врагов.

Определенно, город, в котором я оказался, с каждой минутой все больше превращался в ловушку. И мне необходимо узнать — для кого и почему. Как можно скорее…

Именно поэтому я едва не ахнул от радости, отыскав в толпе подходящего для подчинения воли человека. Пожилой, худой, сгорбленный, он явно был болен — об этом свидетельствовала бледно-желтая аура со множеством брешей. Коричневый комбинезон с многочисленными заплатками висел на бедняге мешком.

«Наконец-то…» — облегченно выдохнул я, впившись в нужную фигуру взглядом и ускоряясь — нас разделяло не меньше полусотни метров, а вокруг было полно народу.

Нагнав пожилого, я использовал «Подчинение Воли» и мысленно отдал первый приказ: отправиться в ближайшую подворотню. Из-за незнания языка пришлось прибегать к помощи образов, что несколько усложнило задачу. Но я справился.

Человек сгорбился еще больше, покачнулся и, немного изменив направление, пошаркал вперед. Я, по-прежнему укрытый «Отводом Глаз», двигался чуть позади.

«Сейчас я все узнаю», — повторялось и повторялось в голове. Вместе с этим нарастало волнение, а еще появилось дурное предчувствие. Непонятное, но вполне ощутимое.

Минут через пять я в третий раз за сегодняшний день оказался в грязном закутке. Правда теперь еще и в компании с лысеющим горбоносым мужчиной, на лице которого застыла маска безразличия — следствие магического вмешательства в разум. Темные узко посаженные глаза слезились, кривой рот блестел слюной. Он был приоткрыт, и я видел, что большей части зубов мой будущий собеседник давно лишился, а те, которые еще оставались, давно сгнили, превратившись в бурые пеньки.

«Жизнь у него явно не сахар», — с сочувствием подумал я, качая головой.

«Подчинение Воли» надежно держало беднягу, но из-за этого запас силы в моем Ореоле потихоньку таял. Так что следовало торопиться, тем более задача мне предстояла очень и очень непростая. Едва ли проще, чем самостоятельная напитка второй ауры.

Лингвоадаптация… Заимствование знаний человека или разумного существа о его родной речи. Это куда сложнее «Подчинения Воли», и энергии уходит в разы больше.

Никогда прежде мне не приходилось проводить эту процедуру, так что опять единственным подспорьем были теоретические знания. Читал о лингвоадаптации я немало, много раз представлял, как проходит эта процедура, и сейчас старательно вспоминал каждый шаг, который необходимо совершить, чтобы овладеть языком местных.

Проникнуть в мозг больного бедняги. Пройти сквозь завесу его собственных мыслей, страхов, желаний — те напоминали липкую и очень тяжело рвущуюся паутину. Затем добраться до глубинных воспоминаний…

Конечно, можно просто «прочитать» в разуме этого человека все, что мне необходимо. Но, во-первых, в голове у него миллионы воспоминаний и разгребать всю эту гору информации у меня не было ни времени, ни сил, ни желания. Во-вторых, знание здешнего языка нужно в любом случае. Поэтому куда проще «перекачать» его к себе в мозг, а затем, не снимая «Подчинения Воли», просто выспросить у моего невольного помощника необходимое. Так будет намного рациональнее.

На словах все выглядело довольно просто. На деле же… Я потратил не меньше часа, прежде чем получил желаемое. Голова при этом болела нещадно. Когда профессор Громов «вливал» в мой разум язык жителей Баумэртоса, ничего подобного не было, и я в очередной раз подумал, сколькому еще предстоит научиться.

Однако дело было сделано. И как только головная боль чуть ослабла, я задал первый вопрос:

— Как тебя зовут?

— Д-джифф, — после небольшой паузы ответил человек.

— Что же, Джифф, — задумчиво пробормотал я, собираясь с мыслями. — Приятно познакомиться. Мы с тобой немного побеседуем, ты не против?

Джифф медленно покачал головой, глядя в никуда.

— Расскажи мне, что происходит. Я вижу, что все словно готовятся к чему-то. К чему именно?