— Говорил же, двадцать лет мотоциклу.

— Достойный дедушка. — Игорь поставил свою банку между телевизором и монитором, отодвинул верхний ящик комода, достал пачку пятисотрублевок в банковской упаковке, надорвал рубашку, немного отсчитал, переложил в карман, остальную стопку выложил на журнальный столик. — Сорок пять тысяч. Это, если в баксах, как раз полторы тысячи получается. Аванс за первый месяц. Купишь себе другой аппарат. И тебе на душе приятно будет, и для дела полезно.

— Я же сказал, — вздохнул Еремей, — не стану я этим делом заниматься.

— Утро вечера мудренее, Рома. — Хозяин невозмутимо положил рядом с деньгами связку ключей: — Это твои. От дома и квартиры.

— Мне это не нужно. Да и «Восход» мой нынче и тысячи рублей не стоит. Старье. Память о дяде, и больше ничего.

— Что ты одно и то же долдонишь? — Игорь снова взялся за банку. — Я тебя что, уговариваю? Вот твой временный дом, коли согласишься. Вот твоя зарплата. Что делать, ты понял. Подумай, до завтра время есть. В крайнем случае, испытательный срок можешь взять. Первый месяц отработаешь, потом решишь. Ну, и я на тебя посмотрю. А теперь пошли сосиски есть, пока не выкипели. Раздавим еще по баночке — и спать.

Через полчаса Варнак, закинув руки за голову, лежал под боксерской грушей на поролоновом матрасе. Бывший десантник выдал ему чистую простыню и какое-то покрывало — но спецназовцу, не раз ночевавшему в горах вообще на сырой земле и камнях, под дождем, в промозглом тумане, подобные условия спартанскими отнюдь не казались. Скорее, наоборот. Вот только…

«Больно гладко все получается, — опять мелькнуло у него в голове. — Жить негде — жилье предлагают. Работы нет — работу. Профессии — так нужно от меня именно то, что я и так получше многих умею. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Подвох. Наверняка где-то есть какой-то хитрый подвох…».

Но подвоха вычленить никак не удавалось, и мысли невольно сползали к тому, что он теперь сможет не только избавить маму и сестренку от своего присутствия в и без того тесной комнате, но и помочь им деньгами. Все же, сорок пять тысяч рублей — это не жалкие лейтенантские копейки… Которых он, к тому же, больше не имеет.

Сорок пять тысяч… Нормальная квартира… Нормальная служба… Нормальная жизнь…

Варнак не заметил, когда мысли сменились сном. Просто по ушам вдруг ударил щелчок дверного замка, он вскочил — и понял, что настало утро.

Хозяин ушел, не удосужившись ни попрощаться, ни что-либо пояснить, ни оставить записку. Еремей побродил по квартире, открыл холодильник, набитый только пивом и тоником. Ничего удивительного, что кофе находилось здесь же — вместе с прочими напитками. Еда отсутствовала как класс.

— Дежурка, — захлопнул дверцу Варнак. — Жратву все приносят только на одну смену. Прямо как в караул попал.

Он вернулся в комнату, поискал пульт от телевизора, не нашел, остановился возле стола, на котором все еще ждали его решения сорок пять тысяч рублей и связка ключей.

— Ведь не боится, что заберу деньги и сбегу куда подальше, — поморщился Еремей. — А может, он и прав. Лучше один раз полторы «штуки» потерять, чем потом опасаться, что напарника перекупят какие-нибудь духи…

Избавить родных женщин от постоянного присутствия уже взрослого, успевшего обрести свои привычки мужика, от которого никуда не уединиться, в присутствии которого ни парня не привести, ни дурацких сериалов не посмотреть, ни в подушку о своем не поплакать. Подкинуть им деньжат, чтобы не так грустно было. Самому хоть как-то приподняться, приодеться, «жирок» накопить. Вернуть себе «колеса», без которых сразу чувствуешь себя ущербным существом. Червяком, еле ползающим по миру.

На мониторе сменилась картинка, он увидел трех малолеток, затеявших перекур перед знакомой дверью.

— В конце концов, — выдохнул он, — через месяц я могу это бросить и найти себе другое занятие.

Еремей сгреб со стола ключи, пачку красно-коричневых бумажек, решительно вышел из квартиры, захлопнув за собой дверь, стремительно сбежал по лестнице до четвертого этажа, притормозил, рыкнул на «курилок»:

— Ну-ка, поджигатели, хабарики в карман и пошли вон отсюда!

— Твое какое дело, дятел? — недружелюбно отозвался один: коротко стриженный, конопатый, в ботинках с высокой шнуровкой — и демонстративно затянулся цигаркой.

— Мое? — Варнак качнулся вниз вдоль перил, сцапал его за шкирку и резко согнул руку, сдергивая вдоль пролета. Грубиян сдавленно хрюкнул и скатился по ступенькам, гулко врезавшись головой в стену. — Еще вопросы есть?

Пацаны тут же побежали вниз. Задержался лишь первый, погрозив кулаком с третьего этажа:

— Мы еще увидимся, козел!

— Не советую, — покачал головой Варнак. — Полотенцем бриться заставлю.

Хотя, московская шантрапа могла и не знать, как можно использовать в воспитательных целях обычное вафельное полотенце.

— …После чего объект Вепс стал проживать в квартире подозреваемого постоянно, — закончил читать короткий отчет его гость и спрятал бумажку обратно в папку. — Псевдоним «Вепс», как понимаешь, присвоен тебе, Еремей. Ну-с, теперь я готов выслушать твою версию событий.

Сергей Широков заученно улыбнулся и откинулся было назад, забыв, что сидит на больничном табурете. На миг на его лице мелькнул испуг — однако в последний момент равновесие удержать удалось, и улыбка вернулась на лицо гостя.

— Случайное знакомство, — еще более лаконично, нежели бумажка, сообщил Варнак. — Пообщались в камере, признали друг в друге приличных людей. Разве другие в КПЗ попадают? Погостевал немного у знакомого. У меня, Сергей Васильевич, с жильем проблема. Вот и напрашиваюсь пожить к кому только получается. А в чем Игорь подозревается? Кого-нибудь ограбил или обокрал?

— Не совсем, — поморщился фээсбэшник. — На тот момент он подозревался только в подготовке убийства.

— Убийства кого?

— Белокотова Константина Викторовича, ведущего специалиста НИИ Материаловедения и энергетики.

— Кота?! — поперхнулся смехом Варнак, и грудь мгновенно отозвалась острой болью. — У-у-у, не смешите меня больше!

— Разве я сказал что-то смешное? — вскинул брови Широков.

— Игорь? Хотел убить гражданина Белокотова? Полный бред!

* * *

Апрель 2011

Неожиданные, легко доставшиеся деньги немного вскружили голову отставника, и вместо простенького и недорогого маломощного мотоцикла он купил один из трех оказавшихся на рынке «Уралов»: «Урал-соло» двенадцатилетнего возраста с высоким ветровым стеклом. Мотоциклы ведь возраста не боятся. Это не машины, гнить нечему. Рама и мотор — вот и вся конструкция. Двигатель, на его взгляд, тянул отлично, на все сорок пять лошадиных сил. Сизого дыма, показывающего износ колец, не наблюдалось, мотор заводился с одного «кика», тарахтел ровно, показывая хорошую регулировку и карбюраторов, и зажигания.