В дальней стороне улицы толпа стала расступаться к прилавкам, как будто от центра её отгоняло что-то страшное, человеческая волна катилась всё ближе, мелькали испуганные лица, а когда над головами людей показалась толпа всадников в одинаковой красно-черной одежде, Вера тоже ощутила желание куда-нибудь забиться. Кто-то взял её за руку, она вскрикнула, сама не услышав своего голоса в шуме, но обернувшись, увидела всего лишь какую-то старушку, которая пыталась оттащить с дороги застывшую Веру.

Оцепенение спало, она подобрала юбку и постаралась не упасть, когда толпа, отхлынувшая от группы всадников, стала относить её, как безвольную песчинку.

Копыта загрохотали совсем рядом, из толпы выметнулся первый всадник на огромном черном коне, нашел глазами Веру, наклонился, обхватил её за пояс и рванул вверх, тут же пришпорив коня. Вероника оказалась на коне перед ним, боком, в настолько неустойчивом положении, что не понимала, почему до сих пор не свалилась. Конь бежал всё быстрее, она видела испуганные лица людей, шарахающихся из-под копыт, видела двух других всадников, обгоняющих их справа и слева.

Когда первый шок прошел, она поняла, почему не падает — всадник её держит двумя руками… очень знакомыми руками.

Страх оставил её, как будто вместе с силами, захотелось прикрыть глаза и обмякнуть у него на груди.

«Держи себя в руках, это будет ужасно неприлично.»

Внутренний голос говорил сварливым насмешливым тоном, Вера прикусила губу, пряча улыбку. Они уже выезжали с рынка, когда кавалькада резко свернула в одну из боковых улочек, Вера почувствовала, что сейчас соскользнёт с коня, но её придержали, прижали крепче и она почти согласилась со своим глупым сердцем, что это отличный повод облокотиться на его грудь и расслабиться, но конь свернул ещё раз и её бросило в другую сторону.

«Да конечно, расслабишься тут.»

Она опять чуть не соскользнула, министр опять прижал её к себе, так крепко, что она почувствовала едва уловимый запах травяного чая, пропитавший её постель.

«Его постель. Его.»

Она окончательно смутилась и запуталась, а после очередного поворота увидела, как их догоняет ещё один всадник с девушкой в красной юбке.

Лика прижималась к нему, красная юбка плескалась по ветру, Вера засмотрелась на эту картину, подумав, что они сейчас выглядят точно так же…

В память врезалась ледоколом совершенно другая картинка — Лика на столе, среди рассыпанных карандашей, а Сант целует её шею, с таким удовольствием, так страстно.

«Хотела бы я увидеть столько страсти и удовольствия в глазах моего ледяного министра.»

Память подкинула ещё картинку — ледяной министр закрывает глаза и наклоняет голову, прижимаясь щекой к её ладони на своем плече.

«В нём была боль и вина. И ни капли страсти.»

Министр придержал коня, их стали обгонять те, кто ехал позади. Один за другим всадники уносились вперёд и скрывались за поворотом, наконец они остались одни в длинном переулке между высоким каменным забором и оградой парка из изящных кованых прутьев. Парк был засыпан красно-желтыми листьями, полуголые деревья казались замерзшими, Вера вздрогнула.

Министр остановил коня, спрыгнул и снял Веру, как ребёнка с высокого бордюра, она невесело улыбнулась ему и стала поправлять одежду, потом увидела, как министр изображает приветливый поклон и криво улыбнулась:

— Виделись уже. Или вы думаете, что если наденете другую физиономию, я вас не узнаю?

Он фыркнул и улыбнулся, она рассматривала его лицо — славянское, бородатое, с голубыми глазами и русыми волосами. Министр впечатленно качнул головой и спросил:

— Как?

— Руки надо прятать, — съехидничала Вера, рассматривая персик, который с перепугу так и не выпустила из рук.

— Я спрятал, — усмехнулся министр, Вера удивленно подняла глаза, он показал ей руку в толстой черной перчатке, она нахмурилась, пытаясь вспомнить, как именно она его узнала.

В этот момент у неё над плечом возникла здоровенная усатая морда и нагло выхватила персик из рук.

— Ты офигел, кабан ездячий?! — обернулась Вера, министр прыснул и расхохотался, конь с перепугу сжал зубы, выронив то, что не успел откусить, повернул голову, глядя на Веру сверху вниз темным удивленным глазом. Она вздохнула: — Что? Доедай теперь, что теперь делать.

Конь отступил от неё на полшага, вздохнул и наклонился за упавшим персиком. Министр опять рассмеялся, снял перчатки, спрятал, расстегнул красно-черную куртку и повернул один из амулетов на шее. Лицо мгновенно изменилось, Вера улыбнулась с облегчением, он усмехнулся:

— Так вам больше нравится?

— Да, нет ощущения подвоха. — Она смотрела на коня, жующего персик, стала рассматривать рельефную грудь с выпирающими мышцами, длинные сильные ноги.

— Нравится? — самодовольно спросил министр, Вера кивнула:

— Очень красивый.

Конь поднял голову и гордо изогнул шею, как будто всё услышал и понял, Вера улыбнулась и шкодным голосом пропела:

— А у меня ещё яблоки есть.

Конь насторожил уши, министр фыркнул, тихо сказал:

— Зря вы это сказали. И зря сказали, что он красивый, он теперь будет выделываться и выпрашивать.

— Он понимает, что ли? — улыбнулась Вера.

— О, он умнее многих людей! — кивнул министр. Конь медленно обошел Веру по дуге, высоко поднимая ноги и красуясь, тоненько заржал, как будто возмущаясь, что на него смотрят недостаточно восторженно, Вера рассмеялась, кивнула ему:

— Ну красавчик, красавчик, всё.

Он довольно тряхнул гривой, запрокинул голову, задние ноги нетерпеливо переступили, выписывая кренделя. Вера впечатлённо качнула головой и расстегнула сумку, достала яблоко, протянула:

— Угощайся, выпендрёжник. — Конь с готовностью подбежал и ткнулся бархатным носом в ладонь, осторожно снимая яблоко, захрустел, она погладила его по шее, заодно вытирая с ладони слюни, почесала за ухом.

— Я думал, вы боитесь лошадей, — сказал министр, молча наблюдающий за балдеющим конём, Вера подняла брови:

— Почему вы так решили?

— Вы так спешили избавиться от своего трофейного коня, называли его копытным чудовищем, — он пожал плечами, отвел глаза, — ни разу не спросили о нём.

— Я просила вас о нём позаботиться, — сказала Вера, он кивнул:

— Да, я отдал его на конезавод, он там в хороших условиях. Если вы захотите, сможете забрать его в любой момент.

— Это вряд ли.

— Почему?

— Я убила его хозяина у него на глазах, — поморщилась Вера. — Да и вообще, я не умею ездить верхом.

— Не умеете? — пораженно хохотнул министр, — сколько вам лет?

— Достаточно, чтобы иметь право водить машину, — поморщилась Вера, стала перебирать блестящую гриву замершего от удовольствия коня, вздохнула: — В моём мире лошади есть только в зоопарках и специализированных школах, чтобы покататься, нужно платить большие деньги, это экзотика.