Тогда я объяснил, что пригласил Мари-Эдвиж и что это дочка мсье и мадам Куртеплак, которые живут в соседнем доме.

– Но она же девчонка! – возразил Жоффруа.

– Ну да, что такого, – ответил я.

– С девчонками мы не играем, – отрезал Клотер. – Если она придёт, мы не будем с ней разговаривать и играть с ней тоже не будем, вот ещё, с какой стати…

– Я приглашаю в гости кого хочу, – возмутился я, – а если тебе это не нравится, получишь по шее.

Но я не успел дать ему по шее, потому что в дверь позвонили и вошла Мари-Эдвиж.

На Мари-Эдвиж было платье из такой же материи, что и шторы у нас в гостиной, только тёмно-зелёное и с белым воротничком, у которого по краю идут такие маленькие дырочки. Классно она выглядела, Мари-Эдвиж, но всё-таки было неприятно, что она притащила с собой куклу.

– Что же ты, Николя, – обратилась ко мне мама, – почему не познакомил свою подругу с товарищами?

– Вот это Эд, – сказал я, – а ещё тут Руфюс, Клотер, Жоффруа и Альцест.

– А это моя кукла, – сообщила Мари-Эдвиж, – её зовут Шанталь, у неё платье шёлковое.

Больше никто ничего не сказал, поэтому мама объявила, что мы можем садиться за стол, полдник уже подан.

Мари-Эдвиж сидела между мной и Альцестом. Мама принесла нам горячий шоколад и по куску пирога. Было очень вкусно, но никто не шумел, прямо как в школе на уроке, когда к нам приходит инспектор. А потом Мари-Эдвиж повернулась к Альцесту и сказала:

– Как ты быстро ешь! Никогда не видела, чтобы кто-нибудь так ел! Это потрясающе!

И после этого она несколько раз очень быстро похлопала ресницами.

У Альцеста после этого глаза вообще остановились, и он, уставившись на Мари-Эдвиж, проглотил целиком огромный кусок пирога, который был у него во рту, а потом глупо хихикнул.

– Подумаешь! – вмешался в разговор Жоффруа. – Я тоже могу есть так же быстро, как он, и даже ещё быстрее, если захочу!

– Ерунда, – ответил Альцест.

– О! – воскликнула Мари-Эдвиж. – Я бы очень удивилась, если бы у тебя получилось быстрее, чем у Альцеста.

И Альцест ещё раз глупо хихикнул. Тогда Жоффруа сказал:

– Сейчас увидишь!

И он принялся есть свой пирог на полной скорости. Альцест не мог принять участия в гонке, потому что уже покончил со своим куском, но все остальные сейчас же включились.

– Я выиграл! – закричал Эд, расплёвывая крошки повсюду вокруг себя.

– Это не считается, – возразил Руфюс, – у тебя в тарелке и так уже почти ничего не оставалось.

– Ещё чего! – возмутился Эд. – У меня полно ещё было!

– Не смеши меня, – хмыкнул Клотер, – это у меня был самый большой кусок, поэтому я и выиграл!

Мне снова захотелось дать по шее этому жулику Клотеру, но тут вошла мама, посмотрела на стол и очень удивилась.

– Как! – воскликнула она. – Вы что, уже съели пирог?

– Я – ещё нет, – ответила Мари-Эдвиж, которая ела маленькими кусочками.

Это занимало много времени, потому что, прежде чем положить кусочек себе в рот, она каждый раз сначала предлагала его своей кукле, но кукла, конечно, ничего не брала.

– Хорошо, – сказала мама, – когда закончите, можете пойти поиграть в саду. Погода прекрасная.

И она вышла.

– У тебя есть футбольный мяч? – спросил Клотер.

– Отличная мысль, – поддержал его Руфюс, – потому что, может быть, вы все очень сильны, когда надо умять кусок пирога, но футбол – это совсем другое дело. Там-то я, как доберусь до мяча, всех обставлю!

– Не смеши меня! – воскликнул Жоффруа.

– А Николя потрясающе кувыркается, – заметила Мари-Эдвиж.

– Кувыркается? – переспросил Эд. – В кувырках самый лучший – я. Уже много лет этим занимаюсь.

– Ну ты обнаглел! – возмутился я. – Тебе прекрасно известно, что именно я чемпион по кувыркам!

– Посмотрим! – отрезал Эд.

И мы все вышли в сад вместе с Мари-Эдвиж, которая уже доела свой пирог.

В саду мы с Эдом немедленно принялись кувыркаться. Потом Жоффруа сказал, что мы ничего не умеем, и тоже стал кувыркаться. Что касается Руфюса, то он кувыркается на самом деле неважно, и Клотеру тоже скоро пришлось остановиться, потому что он уронил в траву шарик, лежавший у него в кармане. Мари-Эдвиж аплодировала, а Альцест одной рукой держал сдобу, которую захватил из дома, чтобы закусить после полдника, а другой – Шанталь, куклу Мари-Эдвиж. Что меня действительно удивило, так это когда Альцест начал угощать кусочками сдобы куклу: обычно он никогда никого не угощает, даже друзей.

Клотер, который уже нашёл свой шарик, спросил:

– А вот это вы умеете делать?

И он прошёлся на руках.

– О! – воскликнула Мари-Эдвиж. – Это потрясающе!

Ходить на руках труднее, чем кувыркаться, я тоже попробовал, но всё время падал. А вот у Эда получилось здорово, и он простоял на руках даже дольше, чем Клотер. Может быть, потому, что Клотеру пришлось снова искать шарик, который опять выпал у него из кармана.

– Ходить на руках – бесполезное занятие, – сообщил Руфюс. – Что действительно полезно, так это лазать по деревьям.

И Руфюс полез на дерево, а я честно вам скажу, что на наше дерево не так-то легко залезть, потому что на нём не очень много веток и они все растут высоко.

И тут мы все расхохотались, потому что Руфюс цеплялся за ствол ногами и руками, но не очень-то продвигался вверх.

– Отвали, сейчас я тебе покажу, как надо, – сказал Жоффруа.

Но Руфюс не желал выпускать дерево. Тут Жоффруа и Клотер стали карабкаться оба сразу, а Руфюс в это время кричал:

– Смотрите на меня! Смотрите на меня! Я поднимаюсь!

Нам повезло, что папы не было дома, потому что он не очень любит, когда кто-то валяет дурака с садовыми деревьями. Из-за того, что на дереве места на всех не хватало, мы с Эдом продолжали кувыркаться, а Мари-Эдвиж считала, кто кувыркнётся большее число раз.

Потом мадам Куртеплак позвала из своего сада:

– Мари-Эдвиж! Иди скорей! У тебя сейчас урок музыки!

Тогда Мари-Эдвиж взяла у Альцеста свою куклу, помахала нам на прощание и ушла.

Руфюс, Клотер и Жоффруа отцепились от дерева, Эд перестал кувыркаться, а Альцест сказал:

– Уже поздно, я пошёл.