- Дамир, почему вы отказали? Вы хотели сотрудничать с Эмином, - напомнила я мужчине, - для этого вы привезли меня сюда. Ведь так?

- Я посчитал, что ты нехорошо себя чувствуешь.

- Вы солгали ему.

Я прикусила себе язык. Зачем я иду ему наперекор? Зачем привлекаю к себе внимание?

Генеральный прищурился, а в его голосе тут же прорезалась сталь:

- Я лишь перенес встречу, Диана. У тебя будет время подготовиться лучше.

Я засомневалась: в нашем филиале он говорил иное. Все-таки генеральный усомнился во мне. Я увидела Эмина, и все пошло наперекосяк. Минус один заказ. Минус встреча с ним, с моей личной болью.

- Надеюсь, ты не держишь на меня обиду? – Дамир коснулся моего плеча.

- Ни в коем случае, - прохладно ответила я, - вы правы: я сильно перенервничала, и вы не рискнули подрывать контракт со столь важным клиентом. В любом случае сегодняшняя поездка принесла мне большой опыт.

- Я рад, что ты понимающая девушка, Диана. Знаешь, я устал. И совсем не хочу здесь быть.

- Я тоже. К тому же, меня ждут дома, - выдохнула я.

Хорошо, что наши мнения совпадают, и скоро я буду дома. Вдали от Эмина, но рядом с его – нашим – сыном.

- Не так скоро, Диана. Мой водитель отвезет нас в мой будущий дом, который я построил здесь в Калининграде. Нет ничего лучше, чем обсудить дизайн-проект здания прямо в нем. Согласна, Диана?

Сердце сделало удар. 

Я подняла глаза, встретив опасный взгляд генерального. 

Это влиятельный мужчина. Ему нельзя отказывать. Ни в коем случае.

- Нет. Я не согласна, Дамир Ахмедович. 

Твоя вальяжная поза может обмануть всех. Кого угодно.

Но только не меня.

Твой взгляд – взгляд хозяина мира – может подавить кого угодно. Заставить преклонить голову и носить тебе еду на белом блюдце.

Раньше я носила.

Ты можешь убеждать каждого в твердом самоконтроле. В спокойном, дремлющем хищнике внутри тебя. Кого угодно убеждай.

Только не меня.

Ведь я знаю, каким ты был. И каким ты остался.

Ты не стал мягким, как пластилин. Из тебя не слепить семьянина.

Большой человек. Хозяин. Эмин Шах. Так называют тебя они.

А я всегда звала тебя своим не ручным зверем.

- Эмин, остановись! Умоляю!

Я вцепилась в его локоть, когда он собирался нанести очередной удар по стене. Это была последняя стадия, если даже я ринулась в этот неравный бой.

Последние дни все считали, что Эмин убил своего отца.

Не родного, но все же.

Он прославился этим, его все боялись.

- Эмин, пожалуйста. Я тебя умоляю! Ты все кулаки разбил, стены запачкал…

Эмин посмотрел на меня как на призрака. Вроде есть, вроде и нет. Я набросилась на мужа и безустанно целовала его лицо. Шершавое, но такое родное.

Я его утешала – зверя – чтобы он перестал крушить наш дом.

А он схватил меня за талию и вывел из дома на прогулку. Посадил в машину, отвез далеко, заставил выйти на холодный февральский воздух.

- Зачем мы здесь, Эмин? – я содрогнулась.

Стоял февраль. Я еще не была беременна – это случится позже.

Я зябко огляделась: он привез меня к воде, покрытой льдом. Безлюдная набережная. Темная, жуткая. 

После смерти отца Эмину было плохо. Моим словам он не внимал – двигался ровно на лед, а подо льдом притаились воды - ледяные, смертельно глубокие.

И никого рядом. Мы всегда ездили с охраной, а здесь – одни, будто Эмин знал, что сегодня он хочет умереть.

- Эмин, остановись!

Муж ускорился.

Я погналась за ним, пытаясь наверстать его широкие шаги. Самое сложное было – ступить на лед. Самое страшное. Но я ступила и больше о страхе не думала. Просто бежала за Эмином, пытаясь его догнать.

Не догнала.

Он шел, не разбирая опасности. И в один момент провалился. Под лед.

Я истошно закричала и ускорила шаг. Внутренности свело от прозвучавшего всплеска воды. От зрелища, в котором высокий мужчина ушел под лед. В один миг.

Мозг рисовал страшные образы, сердце пошло навылет – разбилось до крови.

Глаза затуманились влагой. Я добежала до искусственно созданной проруби – Эмин барахтался внутри, словно вновь хотел жить. Позже я пойму, что это временное помутнение.

Я упала на колени, протягивая к нему руки.

Я не знала, что делают в таких случаях. Только предложила свое тело в качестве спасательного круга, ведь в этот момент мне было все равно, если мы оба уйдем под лед.

Главное, чтобы не он один.

- Эмин! Дай мне руку, Эмин!

От моей помощи он отказался. Он ведь мужчина – большой и самостоятельный, а я всего лишь его женщина – покорная и послушная.

Эмин лишь схватился за толстый обмерзший слой льда.

Его пальцы стали совсем белыми, и тогда он поднял на меня взгляд.

- Помнишь, я обещал тебе?

- Что обещал, Эмин?! Дай же мне руку! - истерично закричала я.

«- Здесь глубоко и страшно, - поежилась я возле набережной.

- Ты никогда не ныряла ночью?

- Что? – выдохнула я.

Эмин усмехнулся. Вода пугала меня.

- Я нырял. Мы обязательно попробуем это летом».

Я вспомнила. Он обещал мне, что мы искупаемся. Ночью.

- Но то было летом! Сейчас февраль! – мой голос охрип, - немедленно вылезай! Как я могу тебе помочь?! Скажи, Эмин!

Эмин молчал. Улыбался, вонзаясь серыми глазами в мое лицо, словно был сильно в меня влюблен.

А он и был.

Безумно.

Одержимо влюблен.

- Ты должна знать: я отца не убил, маленькая. Не убил, - вдруг прохрипел он.

- Мне все равно! Все равно! Выбирайся, молю.

- Он умер сам, - закончил муж.

Я тянулась к нему руками, а Эмин отталкивал меня. И качал головой.

- Он умер, когда ты ушла. Скончался от ожогов, полученных от взрыва. Ты последняя говорила с ним.

- Милый, родной, - из моего рта вырывался горячий воздух, вкупе с морозным образуя пар, - давай мы поговорим на берегу?

В его глазах дикая боль.

В моих - слезы.

- Я зашел в подвал после тебя. Он не дышал. Смотрел на дверь и улыбался.