class="p1">– Вот тебе и первый клиент! – сказал Вахитов с заднего сиденья, вытягивая шею и стараясь разглядеть женщину.

– Не хочу начинать смену с бабы – плана не будет, – ответил грубо, по-мужицки Валерий, в тон разговорной манере Вахитова, известным поверьем таксистов.

– Ерунда! Бери её! Пять двадцать в час по плану надо набирать и совсем неважно на ком! Может, нам по пути с ней? Да и женщина вроде ничего! – настаивал повеселевший сменщик. Бурцев впервые слышал из уст Вахитова слово «женщина», вместо более привычного для того – «баба».

– С хорошей бабой свяжешься – плана не будет. С ней прокатаешься и тогда свои деньги вкладывать придётся до плана. Любовь и деньги – две вещи несовместные в такси, ты же знаешь, – ответил Валерий, повторяя по-свойски для Вахитова грубое слово «баба».

Бурцев проехал мимо женщины и прижался к обочине, убеждённый, что откажет ей по причине несовпадения её адреса с адресом сменщика. В правое зеркало заднего вида Бурцев видел, что пассажирка идёт к машине не торопясь, с показным достоинством, давая понять, что она не намерена, как все простолюдинки, бежать к такси в знак благодарности за то, что для неё остановились. У Валерия внутри нарастало нетерпение и возникло желание уехать, не дожидаясь манерной барышни.

– Идёт, как по собственному огороду! – сказал Бурцев недовольно, но остался ждать.

– Здравствуйте!

– Здравствуйте!

– В третий микрорайон? – спросила строго и не заискивающе пассажирка с густо накрашенными ресницами для её возраста, как показалось Валерию.

– Нет! – с удовольствием ответил Бурцев и включил первую передачу.

– Возьми-возьми, Валера! Я решил скоро выйти: я забыл, что мне к жене на работу нужно зайти и помочь ей сумки с продуктами до дома дотащить, – неожиданно сказал Вахитов.

– Тогда садитесь, – был вынужден предложить Бурцев. Он включил счётчик и тронулся с места. Чрезмерный запах сладковатой парфюмерии от пассажирки ударил Бурцеву в нос. Валерий с презрением отвернулся от женщины, чтобы можно было видеть дорогу и не вдыхать неприятный для его обоняния запах. Пассажирка оказалась старше Валерия, примерно, лет на десять, а чрезмерная косметика, по его наблюдениям, часто присуща незамужним женщинам, возрастом давно за тридцать. Валерий посмотрел в салонное зеркало и увидел, что Вахитов на заднем сидении давится от смеха. Ему было смешно, что сменщик нервничает от нежеланной пассажирки, которую он из лучших побуждений навязал ему.

– Какие шикарные у вас духи! Я нюхал бы их с удовольствием денем и ночью! – сделал «треугольный» комплимент Вахитов. Дама обернулась и, не поблагодарив, посмотрела равнодушно на широко улыбающегося жёлтыми зубами татарина, и у того тотчас пропал всякий интерес восхвалять попутчицу ещё. С его лица медленно сползла улыбка, и сменщик приобрёл растерянный вид, но теперь, глядя на него, начал улыбаться довольный Бурцев, словно говоря Вахитову, что вот тебе за твоё «возьми-возьми, Валера». Женщина явно не любила таксистов, как класс «народных кровососов». Советские люди больше, наверное, из зависти не любили работников торговли, официантов, таксистов и прочий советский обслуживающий персонал. Тут же Валерию стало жалко потерявшегося напарника по таксистской доле, и он неожиданно для себя произнёс:

– Не помню в какой стране, я давно где-то читал, что злоупотребление парфюмерией в общественном транспорте иногда карается тюрьмой.

– Валера, останови! Мне здесь нужно выйти, – сказал Вахитов. Бурцев выпустил сменщика и поехал дальше.

– Почему вы не взяли с него деньги? – спросила женщина, обиженная за свою обильную парфюмерию. Бурцев посмотрел на неё сверху донизу и только сейчас заметил, что ноги у пассажирки в чёрных колготках ровные и красивые. Теперь она не казалась ему сорокалетней женщиной, и он пожалел о язвительном замечании в её адрес.

– Это мой сменщик, – ответил Валерий, с опозданием понимая, что сказал глупость.

– У вас, у таксистов, принято сменщиков возить за счёт клиентов? – спросила с сарказмом женщина, тотчас используя оплошность Бурцева.

– Нет. Не принято. Вы заплатите только половину той суммы, которую набил счётчик за ваш совместный проезд с моим сменщиком и плюс ту сумму, которую набьёт счётчик отсюда до вашего выхода из машины в третьем микрорайоне.

– Я заметила, что когда останавливала машину, то у вас не горел зелёный огонёк, что значит, как вам известно, включён счётчик. Однако когда я села, то увидела, что счётчик у вас не работал. Вы включили его только при мне! Вы «химичите» со своим счётчиком! Я думаю, вашему начальству будет интересно знать, почему так хитро работает ваш счётчик, если я напишу жалобу на вас!

– Пишите… Это ваше право… – ответил Бурцев и представил неизбежные последствия жалобы. На зелёном фонарике был до сих пор надет колпачок, поэтому пассажирка не увидела горящий огонёк при выключенном счётчике. Начальник отдела эксплуатации после такой жалобы все оценит безошибочно и вызовет его непременно на комиссию контрольно-ревизионной службы, где обязательно в лучшем случае примут решение снять на месяц с новой машины и отправят подметать гараж. Через месяц ему придётся садиться вновь на старый автомобиль и начинать все с самого начала. В худшем случае его могут уволить за недоверие по 254 статье трудового законодательства. Он с большим трудом устроился в таксопарк, куда его долго не хотели брать из-за отсутствия трёхлетнего водительского стажа. Минимум три года требовалось любому водителю, чтобы быть допущенным к пассажирским перевозкам. Валерий окончил шестимесячные курсы водителей автобуса, где немедленно получил право возить по сто пассажиров, а в такси ему не позволяли возить максимум четырёх человек без трёхлетнего стажа. Этот ведомственный нормативный казус Валерий преодолел благодаря родственнику, который был знаком с начальником таксомоторного парка, и это помогло ему устроиться водителем такси с недостаточным водительским стажем. При оформлении в отделе кадров его спросили, почему он не служил в армии, и он шутя ответил, что такие люди, как он, в тылу нужны. Пожилая казашка, начальник отдела кадров, с желтушным лицом и с пронизывающим взглядом, немедленно связала два факта из представленных Бурцевым документов – небольшой рабочий стаж в трудовой книжке и краткие противоречивые строчки в военном билете, что кандидат на водителя такси «не служил», но «годен к строевой службе». Начальница легко догадалась, что у парня имелись проблемы с законом. В такси судимым работать было запрещено, и казашка, закурив папиросу «Казбек», с заявлением Бурцева пошла к директору, желая убедиться, что тот настаивает на трудоустройстве нового водителя. Пока она ходила, Бурцев стоял и ждал, потеряв всякую надежду на денежную работу в такси. Каково же было его удивление, когда женщина вернулась и сказала, что оформляет его на работу, но он должен знать, что это делается вопреки всем приказам по транспортному управлению, и поэтому он должен работать без единого замечания. Валерию было не очень понятно, на что именно намекает казашка – на судимость или на недостаточный стаж. Ещё тогда Бурцев подумал, что с его нервами он вряд ли долго проработает без претензий со стороны пассажиров. У него не имелось никакой приличной специальности после освобождения, а от грязных и мало оплачиваемых работ он устал безмерно в лагере и в первые три года после освобождения. Если сейчас его уволят за жалобу, то ему придётся искать новое место работы. За два года в такси он успел скопить две тысячи рублей и этих денег ему должно хватить надолго, рассудил он. Триста рублей в месяц он сможет заработать за рулём автобуса, успокаивал он себя, но в душе понимал с сожалением, что после такси ничто равноценное найти не сможет. «Кто в Советском Союзе поработал в такси, тот не сможет больше нигде работать!» – вспомнил он утверждение старых таксистов. Действительно, кто привык помимо ежемесячной зарплаты получать приличные по советским меркам деньги каждый день в виде чаевых, тот после увольнения из такси в течение года непременно возвращался обратно, тоскуя по весёлой жизни и по свободным деньгам в кармане.

Бурцев предположил, что перед ним женщина, которую трудно будет разжалобить, да ещё после его язвительного замечания о её парфюмерии. Он чувствовал таких вредных и обиженных судьбой дам. Всё-таки Валерий решил успокоится, попросить прощения и убедить пассажирку не писать жалобу.