и предлагать им спать с тем, кого они найдут в ней.

- Очевидно, это невозможно для слуг, - сказала Ева, передавая сплетни Леону. - Они собирают с пола все грязное белье, чистят и выглаживают его, но потом совершенно не знают, кому его вернуть.’

Однако сегодня вечером Идина вела себя как нельзя лучше и была одета, словно для самых шикарных салонов Парижа, в невероятно короткое полупрозрачное, но вполне приличное платье из развевающегося шелкового шифона цвета шампанского. Леон был уверен, что Ева мгновенно определит, что это работа какого-нибудь знаменитого дизайнера, о котором он никогда не слышал.

«Мне так жаль слышать, что Ева не была готова», - сказала Идина, словно читая его мысли.

‘Ну, она ужасно устает нося в себе ребенка, - ответил он. ‘Она клянется, что это, должно быть, мальчик, говорит, что он в два раза больше, чем Саффи была на той же стадии. Поэтому она вернулась к Лусиме с Саффи и пони.’

- Надеюсь, она не за рулем?’

‘Она хотела, ты знаешь.. Она была полна решимости сесть за руль. Но я опустил ногу и сказал, что ни в коем случае. Итак, Лойкот, мой управляющий поместьем, везет ее обратно в "Роллс-ройсе". Он вернется за мной завтра.’

Идина рассмеялась. ‘Ты единственный человек в Кении, которому придет в голову ехать по ужасным неубранным дорогам в такой дико экстравагантной машине!’

‘Напротив, это чрезвычайно прочная и практичная машина. Она была построена как бронированный автомобиль, провела войну, разъезжая по Аравии и Месопотамии. Когда наступил мир, армия получила гораздо больше, чем ей было нужно, и я купил одну из них. Я ее немного приукрасил, но под ним все равно военная машина, - ухмыльнулся Леон Идине. ‘Если воздушный шар когда-нибудь снова взлетит, я могу сварить броню, прикрепить орудийную башню над пассажирскими сиденьями и сразу же отправиться на войну.’

‘Может быть, мне стоит ее купить, - задумчиво произнесла Идина. ‘У меня есть моя Испано–Сюиза, конечно, и она замечательная штучка.’

- Я скажу. По крайней мере, такой же великолепный, как мой роллер, а этот серебряный Аист на капоте соперничает с духом экстаза за стиль.’

‘Верно, но она все равно предпочла бы бродить по Мейфэру, а не ковылять по грязным тропинкам Африки ... а теперь я должна идти и убедиться, что ужин приготовлен должным образом, - заключила Идина. ‘Только потому, что ты далеко от дома, это не оправдание для снижения своих стандартов.’

"Если не считать обмена ключами от номера", - подумал Леон, направляясь одеваться к ужину. Если только они не сделают этого и в Мейфэре.

Гости собрались выпить перед обедом и разделились по половому признаку, причем мужчины, все в белых галстуках и фраках, вели одну беседу, а дамы, как стая колибри с блестящими перьями, - другую. Леон Кортни с бокалом виски в руке разговаривал с небольшой группой людей, среди которых был и его хозяин, Джослин Хэй. Эти двое мужчин выделялись среди остальных, оба потому, что были выше остальных, но также и потому, что они явно были доминирующими самцами в этой конкретной стае: пара магнитов для наблюдения женскими глазами.

‘Пожалуй, я поставлю пьесу для Леона Кортни,- сказала достопочтенная Амелия Кори-Портер, хорошо одетая, ярко накрашенная молодая разведенка с модно коротко подстриженными волосами, решившая затаиться в Кении, пока не утихнет шумиха вокруг ее брака, который закончился ее прелюбодеянием. ‘Он совершенно восхитителен, вы не находите?’

- Дорогая, ты только зря потеряешь время, - предупредила ее Идина Хэй. - Леон Кортни - единственный мужчина во всей Кении, который отказывается спать с кем-либо, кроме своей жены. Он почти не поднимает глаз. На самом деле, это довольно сильно сбивает с толку. Заставляет задуматься, не теряю ли я хватку.’

Амелия выглядела пораженной, словно столкнулась с совершенно новым и неожиданным аспектом человеческого поведения. - Отказывается от секса? Неужели? Это едва ли кажется естественным, особенно когда его жена не в состоянии услужить ему. Ты же не думаешь, что он втайне педик?’

- Боже мой, нет! Из достоверных источников я знаю, что в молодости он был настоящим дамским угодником. Но в тот момент, когда он увидел Еву, он влюбился по уши и с тех пор одурманен.’

‘Я думаю, его нельзя винить, - сказала Амелия, хотя ее неодобрение было очевидным. ‘Я видел ее в "гимхане", и она просто прелесть. Что там говорится в романтических романах - глаза, как прозрачные озера? Они у нее есть, это точно. Но даже в этом случае она невероятно беременна. Никто не ожидает, что парень будет жить как монах только потому, что его жена взорвалась, как воздушный шар.’

- Ну, может быть, Леон Кортни просто старомодный джентльмен.’

‘О, не говори глупостей. Ты не хуже меня знаешь, что такого никогда не было. Но в любом случае, дорогая, расскажи мне все о Еве. Это очень странно. Мне показалось, что я уловил Нортумбрийские нотки в ее голосе – папа часто ходил туда пострелять, и мы все ходили с ним, так что я знаю акцент у персонала, егерей и так далее. Но я слышал, что она на самом деле немка, не так ли?’

‘Ну, - сказала Идина, когда обе женщины придвинулись чуть ближе друг к другу, словно заговорщики, делящиеся смертельной тайной, - настоящие британские восточно-африканцы, такие как Флоренс Деламер, которые живут здесь уже много лет, все еще помнят, как Ева впервые появилась в Найроби, примерно за год до войны. Какой-то ужасный немецкий промышленник прибыл в город на самом роскошном сафари, которое кто-либо когда-либо видел, в сопровождении великолепного открытого автомобиля, в котором можно было отправиться на охоту, многочисленных грузовиков, чтобы перевезти весь свой багаж, и двух огромных самолетов, сделанных его собственной компанией.’

- Боже мой, какое необыкновенное зрелище, - сказала Амелия, явно впечатленная такой демонстрацией власти и богатства.

- Совершенно верно, - согласилась Идина. - Конечно, весь город собрался посмотреть на летающие машины, но к концу дня было столько же разговоров о восхитительном существе, которое расхаживало вокруг под руку с промышленником, нисколько не смущаясь тем, что является его любовницей и называет себя Евой фон как-то так.’

‘И это была та самая Ева, которую я видела сегодня?’

‘Действительно, это была она. И угадайте, кто был белый охотник, выступающий в качестве проводника немцев?’