В первый день нового года Тор проснулся без всякой помощи солнца, заглянувшего в окно, или запаха папиных январских фиалковых блинчиков, благодаря которым семья всегда начинала год на сладкой ноте. Он потянулся. Чувствовал он себя хорошо. Свежо. Утро было добрым.

А потом, вздрогнув, он вспомнил о своём желании.

В груди у него словно разорвалась хлопушка с конфетти. Пижама прикрывала его руки. Достаточно просто закатать рукав, и…

Он закатал рукав и ахнул. Его эмблема…

Исчезла. И вместо неё появилось что-то совсем другое.

– О нет, – проговорил Тор, потирая запястье. – Нет, нет, нет, нет.

Этого не могло произойти.

Там, где раньше были пурпурные кольца, появился новый символ – глаз, словно нарисованный чёрными разводами чернил. А когда он потёр её снова, новая эмблема сделала и вовсе нечто немыслимое.

Она моргнула.

Тор едва сумел сдержать крик. Он только прошлой ночью прочитал об этом знаке в «Книге Куэнтос». Его желание явно расстроило богов желаний.

И они его за это прокляли.

Кто-то постучал в дверь. Он торопливо одёрнул рукав пижамы.

– Войдите, – сказал он дрожащим голосом.

В дверь заглянула улыбающаяся касика Луна.

– Как отпраздновал Новый год? Слышала, ты сбежал довольно рано.

Тор заскрипел зубами. Иногда казалось, что вся деревня шпионит за ним для мамы. Удивительно, как она до сих пор не прознала о том, что он плавает.

Он уже выдумал, как соврать, и готов был ответить, но в последний момент передумал. То, что он сбежал со вчерашнего празднества, сейчас было наименьшей из его проблем.

– Мы с Энглем пошли искать твою «Книгу Куэнтос», – признался он.

– Ах, да. – Она присела на краешек его кровати. – Полагаю, мне хорошо удалось её спрятать?

Тор смущённо кивнул. Энгль и Тор обыскали всё, но в результате им в сотый раз пришлось перечитывать «Пещеру Вещей» из книги родителей Энгля, в которой не хватало большинства страниц.

Касика засмеялась, запрокинув голову.

– Если уж я не смогу защитить собственного сына от этой жуткой книги, как мне защищать целую деревню? – Она улыбнулась ему. – Не беспокойся, придёт время, и ты её прочитаешь. Будущему касику Эстрели нужно знать легенды острова.

Будущему касику.

У Тора засосало под ложечкой.

У него больше нет пурпурных колец лидера, и он теперь не сможет стать наследником мамы. Эта мысль принесла ему небольшое облегчение, но вместе с ним налетела неожиданная волна стыда.

Когда мама всё узнает, она будет так разочарована.

– Всё в порядке? – спросила мама.

– Всё отлично, – ответил он. Врать Тору не хотелось, но какой у него был выбор? – Я просто хочу, чтобы в этом году всё прошло спокойно.

Мамин взгляд смягчился.

– Всё пройдёт спокойно, – подбодрила она его. – Твоя линия жизни так говорит. У тебя будет хорошая, уютная жизнь.

Тору очень хотелось рассмеяться – или расплакаться.

Если его судьба – скучная жизнь, как он мог попасть под проклятие? Неужели его желание в самом деле настолько ужасное?

Мама встала.

– Папа уже ушёл в ресторан, а мне пора встречаться с советниками.

Она всегда устраивала собрание утром после новогодней ночи, чтобы обсудить, как прошло празднование.

– Январские блинчики на столе.

Прежде чем уйти, мама в последний раз наградила его ободряющей улыбкой. Вскоре входная дверь закрылась. Роза уже ушла петь в хоре, так что Тор остался один.

Он обошёл комнату, потом кухню, потом стал ходить вокруг обеденного стола, словно хождение большими кругами – это особый танец, который поможет решить все проблемы.

Нет, нет, нет, нет. Если проклятия когда-то и существовали, то они точно должны были исчезнуть, как тролли и гномы. Они должны остаться в прошлом, как чума… или странные причёски. Правильно?

Он слегка приподнял рукав. Оттуда по-прежнему смотрел глаз.

Нет, это проклятие совершенно реально.

Входная дверь распахнулась, и Тор подскочил фута на два. Это оказался Энгль, державшийся за живот.

– Я сегодня не пошёл в школу, – пробормотал он со страдальческим лицом. – По-моему, я вчера немножко переел. Чаю с мёдом не найдётся?

В обычных обстоятельствах Тор сказал бы что-нибудь вроде «Ну, я же говорил». Но сейчас его сердце ушло в пятки, когда всевидящий взор Энгля обратился на его запястье.

Лицо его друга уже было не страдальческим, а изумлённым.

– Нет, – проговорил он; его брови взлетели почти до середины лба.

Тор вздохнул.

– Да.

Энгль прополоскал тряпку для мытья посуды в горячей воде и стал энергично оттирать кожу Тора, словно этот глаз просто нарисован чернилами и их можно смыть, если постараться. Когда это не сработало, он попробовал сделать то же прямо ладонью. Через несколько минут тщетных усилий глаз моргнул, потом прищурился, сердито разглядывая их. Энгль отшатнулся.

– Да, эта штука просто так не уйдёт, – ровным голосом проговорил он.

– Какая штука? – спросил ещё кто-то.

Тор ахнул; Энгль резко развернулся ко входу.

– Что ты тут делаешь?

– И почему ты постоянно к нам подкрадываешься? – спросил Энгль и шагнул в сторону, закрывая собой Тора и его новую отметку. – Удивительно, что у неё не эмблема невидимости, – пробурчал он себе под нос.

Мельда скрестила руки на груди.

– Уроки уже двадцать минут как идут. Я сказала миссис Альме, что приведу тебя. – Она вздохнула. – Ты должен сказать спасибо. Прежде чем я предложила сходить за тобой, она думала, не отправить ли весточку твоей маме.

Тор спрятал руки за спиной.

– Мне не очень хорошо, так что, если ты вернёшься к миссис Альме и сообщишь ей об этом, я в самом деле буду очень благодарен.

Мельда сердито глянула на него.

– Не так быстро.

Она обошла Энгля и, подбоченившись, встала прямо перед Тором.

– Что-то скрываешь?

Тор отступил на пару шагов к кухне.

– Не знаю, о чём ты.

Она нахмурилась, потом с преувеличенной внимательностью стала рассматривать свои ногти.

– Знаешь, я, наверное, смогу помочь.

Ну вот опять, подумал Тор. Она постоянно лезет в чужие дела.

Энгль фыркнул.