Хрупкая, слабая, далеко не очевидная и скрытая от внимательных взоров высших политических руководителей, но все же надежда. Наступательная энергия Мантикорского альянса слабела, и хотя с первого взгляда заметить это было очень трудно, оценка адмирала МакКвин была точной. Создавалось впечатление, будто, собрав все силы для рывка, позволившего им овладеть жизненно важным опорным пунктом Республики – звездой Тревора, – манти если и не выдохлись, то заметно утратили первоначальный порыв. До самого возвращения на Хевен Эстер ожидала, что Белая Гавань вот-вот обрушится на систему Барнетта, но ничего не случилось. Разведывательные службы флота и БГБ докладывали, что Белая Гавань застрял на Ельцине, где пытается сколотить новый флот из подразделений и кораблей разношерстных союзников Звездного Королевства. И теперь, получив в качестве Военного секретаря доступ к огромному массиву данных, Эстер понимала, чем объясняется эта заминка.

Дверь кабинета открылась, и Эстер, криво улыбнувшись, взглянула на возникшего в проеме Ивана Букато. Под мышкой он держал футляр для карт памяти. При старом режиме он именовался бы начальником Главного оперативного штаба НФ[2], но новая власть устранила чересчур громкую должность как «пережиток плутократического прошлого». При этом обязанности у гражданина адмирала Букато остались ровно те же, а вот почета, льгот и привилегий по сравнению с начальником оперативного штаба сильно поубавилось.

Увидев Эстер за письменным столом, он поднял брови, хотя едва ли удивился на самом деле: как и все подчиненные МакКвин, он прекрасно знал о ее привычке засиживаться допоздна, занимаясь делами дольше и усерднее, чем она требовала от своих подчиненных. Однако Иван все же счел нужным укоризненно покачать головой.

– Нельзя так усердствовать, гражданка Секретарь, – мягко сказал он. – Мне кажется, ночью можно было бы и поспать: говорят, это совсем не вредно. Командиру необходима свежая голова.

Эстер буркнула что-то невразумительное, отчасти признав его правоту. Работы у нее и впрямь было выше головы, однако между загруженностью государственного министра и командира передового оперативного соединения обнаружилось существенное различие. Командующий флотом не может предвидеть, в какой момент вражеские корабли, вынырнув из гиперпространства, вторгнутся в зону его ответственности. Соответственно, военачальнику необходимо поддерживать себя в форме и боевой готовности постоянно. Министру требовалась не меньшая работоспособность, однако оперативное реагирование и принятие немедленных решений в его повседневные обязанности не входили. Если уж рассмотрение какой-то проблемы требовало личного участия самой гражданки Секретаря, то, в силу самого масштаба проблемы, немедленного ответа никто не ждал. Несколько минут, часов, а то и дней особой роли не играли. Ведь если вопрос действительно срочный, с ним так или иначе должны разобраться на месте, а уж если не удалось, то к моменту получения ответа те, кто в нем нуждался, будут скорее всего уже мертвы. Из министерского кабинета невозможно осуществлять оперативное руководство базами и флотами, и уж точно невозможно собрать на таком расстоянии грохнувшегося Шалтая-Болтая, но задача МакКвин и заключалась совсем в ином. Наметить стратегию, подобрать и расставить наилучшим образом по местам способных и подготовленных офицеров, довести до них программу действий, дать им возможность осуществлять ее, не оглядываясь непрерывно через плечо на одержимых идиотов из БГБ, обеспечить людей материально-техническими ресурсами, хотя бы минимально необходимыми для выполнения поставленных перед ними задач... Если же ей каким-то чудом удавалось выкроить среди всех этих хлопот минутку-другую и задуматься о том, как поднять боевой дух личного состава, скомпенсировать отставание от противника в технической сфере, заменить неизвестно чем десятки выведенных из строя эскадр, помешать манти отобрать у Комитета общественного спасения остаток звездного пространства Республики... в общем, такие пару-тройку минут лихорадочных размышлений можно было считать чистой прибылью. Или премией за хорошую работу.

Криво улыбнувшись при этой мысли, Эстер вернула кресло в прежнее положение и, закинув руки за голову, устремила ярко-зеленые глаза на Букато. Она все еще присматривалась к нему: Роб Пьер и Сен-Жюст были не настолько глупы, чтобы позволить ей перетряхнуть существующую иерархию и расставить по ключевым командным и административным должностям своих людей. Букато был навязан ей Комитетом, однако она склонялась к мысли, что с ним вполне можно иметь дело. Да и сам он, судя хотя бы по вот этому шутливо-сочувственному замечанию, относился к ней, своему новому начальнику, скорее с симпатией. Правда, в нынешней Народной Республике редко попадались дураки, готовые открыто выразить недовольство начальником, особенно таким, который, пусть на правах младшего члена, входит в состав Комитета общественного спасения.

– Да, пожалуй, мне стоит несколько упорядочить рабочий график, – согласилась она, отведя руку ровно настолько, чтобы пригладить ладонью свои темные волосы. – Но мне все равно придется разгребать авгиевы конюшни, оставленные здесь моими предшественниками.

– При всем моем уважении, гражданка Секретарь, должен заметить, что вы разгребли гораздо больше, чем мне казалось возможным несколько месяцев назад. Это прекрасно, но мне вовсе не хочется, чтобы вы надорвались. Ведь доделывать вашу работу придется мне, а ее осталось достаточно, чтобы сломать хребет еще одному Военному секретарю.

– Постараюсь принять это во внимание, – суховато ответила она, но тут же улыбнулась.

Даже улыбаясь, МакКвин продолжала гадать: кому или чему принадлежит его лояльность и преданность на самом деле. Определить это было настолько же трудно, насколько важно. На первый взгляд Иван производил впечатление человека в высшей степени усердного, лояльного и надежного: лучшего помощника трудно и пожелать.

Именно это и настораживало: Эстер прекрасно знала, что в офицерской среде ее считают карьеристкой с огромными амбициями. Она не обижалась – она действительно делала карьеру и не желала умерять свои амбиции. Как правило, ей, невзирая на репутацию, удавалось завоевывать расположение подчиненных, но обычно это случалось не сразу. И сейчас МакКвин никак не могла решить, насколько искренне дружелюбие Ивана.

– Постараюсь, – повторила она, подавшись вперед и положив руку на заваленный дисками и бумагами стол, – однако прежде мне все же необходимо составить общее представление о ситуации. Признаюсь, меня до сих пор удивляет тот факт, что с передовой эта самая «общая картина» видится совсем не такой, как на самом деле.

– Это верно, – кивнул Букато. – Однако верно и то, что командирам на местах свой участок этой самой «общей картины» виден лучше, чем нам отсюда.

– Ваша правда, – согласилась она, вспомнив, как приводили ее в ярость приказы сверху, когда она дралась за звезду Тревора. – Но вот что долгое время удивляло меня сильнее всего: почему манти не развивают достигнутый успех. Удивляло до тех пор, пока мне не представилась возможность изучить все это, – она похлопала рукой по груде чипов. – Теперь я понимаю, в каком страшном напряжении они находятся.