– Хорошо, я пойду с вами, – сказала она просто и, поскольку ей показалось, что шейх ждет благодарности, добавила так же ровно: – Большое спасибо, ваше королевское величество.

– Не за что. Но если вы хотите выглядеть убедительно, вам не стоит называть меня по титулу, тем более столь почтительно. Зовите меня Кулал. Попробуйте вести себя так, будто у нас нормальное свидание.

Интересно, что бы он сказал, если бы узнал, что Ханна никогда в жизни не была на нормальном свидании. Она вообще ни на каком свидании никогда не была.

– Я постараюсь.

– Постарайтесь. Назовите меня по имени.

Шейх выжидающе смотрел на нее, и Ханне ничего не оставалось, как подчиниться.

– Кулал, – тихо сказала она, поразившись, как непривычно звучит его имя. Непривычно и сексуально.

– Очень хорошо, – кивнул он с улыбкой. – Это ведь не слишком сложно, не так ли?

Ей показалось, что взгляд черных глаз стал немного теплее, будто имя, произнесенное ею, сблизило их. Теперь у них была общая тайна, скрытая от всего остального мира.

– Но мы не должны… – Она смутилась и умолкла.

Шейх поднял темные брови.

– Чего мы не должны, Ханна?

– Мы не должны никому говорить, – быстро сказала она. – Или я потеряю работу.

Кулал редко не находил слов. Но сейчас он в совершенном онемении смотрел на стоявшую перед ним женщину.

Маленькая горничная преобразилась!

Он долго разглядывал ее, ощущая, как предчувствие опасности неприятным холодком бежит по коже. Вряд ли он стал бы так настойчиво приглашать ее на вечеринку и так беззаботно передавать в руки стилистов, если бы знал, что результат будет таким… искушающим. Лиф платья соблазнительно подчеркивал то, на что лимонная униформа лишь намекала, воздушный шелк обрисовывал стройные ноги при каждом ее движении и взлетал, открывая изящные ступни в сверкающих босоножках. Волосы были распущены и блестящей темной волной падали на обнаженные плечи.

Кулал поразился, каким слепым и наивным он был. Он решил поиграть в Пигмалиона и вдохнуть жизнь в маленькую невзрачную статую, но и предположить не мог, что в ней окажется столько чувственности и сексуальности, которым ему теперь придется сопротивляться весь вечер. Он действительно думал, что будет всего лишь холодным зрителем, со спокойным любопытством наблюдающим за ее превращением. Но он ошибся.

Шейх низким голосом сказал что-то резкое на своем родном языке, и Ханна сразу вскинула на него испуганный взгляд.

– Вам не нравится? – неуверенно спросила она.

Но шейх не готов был ответить на этот вопрос, поэтому просто вернул его:

– А вам?

Она пожала плечами, и ее грудь, белая и нежная, как сливки, слегка приподнялась в глубоком вырезе платья.

– Я не знаю, – ответила она, слегка поворачиваясь из стороны в сторону, отчего волны льдисто-голубого шелка закручивались вокруг ее бедер. – Все это как-то чересчур.

– Чересчур для чего? – мрачно спросил шейх. – Если вы опасаетесь, что слишком разряжены, то не стоит. Вы безупречны.

Но Ханна говорила не об этом. Больше всего она боялась, что не сможет соответствовать образу, созданному стилистами. Она смотрела в зеркало и видела там совершенно незнакомую изысканную, холеную женщину, к которой не имела никакого отношения. Она чувствовала себя подделкой. И даже больше того – мошенницей. А что, если кто-нибудь заговорит с ней, а она не сможет ответить, и все поймут, что весь ее лоск – всего лишь обертка? Что, если кто-то узнает ее и сообщит в отель?

– А как мне выбраться отсюда незамеченной?

Шейх улыбнулся с неожиданным лукавством, будто наслаждаясь этим маскарадом.

– О, не беспокойтесь об этом, – сказал он довольно. – Я все продумал.

Вскоре Ханна поняла, что Кулал не преувеличивает. Когда ты богат, тебе доступно почти все. Может, шейх и путешествовал лишь с небольшой частью свиты, но его телохранителей вполне хватило, чтобы окружить их со всех сторон и доставить по лабиринтам коридоров на крышу, где уже ждал вертолет. Даже если кто-то и смог бы разглядеть их за могучими спинами охранников, то на Ханну все равно никто не обратил бы внимания, потому что все взгляды всегда были прикованы к Кулалу. Да и невозможно было узнать в изысканно одетой женщине скромную горничную, которую никто и не замечал.

Она почувствовала легкую тошноту, когда вертолет взлетел, но потом забыла обо всем, кроме красоты ночного неба, звезд, мерцающих над ними, и огней «Идиллии», мерцавших внизу.

– Вы когда-нибудь летали на таком? – спросил Кулал, перекрикивая шум вертолета.

Ханна была настолько поглощена волшебным видом, что ответила, не задумываясь:

– Угадайте с одного раза.

Это было несомненное нарушение протокола, но Кулал улыбнулся. Неожиданно приятно было общаться с кем-то настолько бесхитростным. Она не подбирала слова, не пыталась произвести впечатление, она, кажется, вообще забыла о своем спутнике и просто любовалась красотой звезд. Если только это не было тонкой уловкой, призванной убедить Кулала, что в ней сочетается чистота и глубина. Шейх сам поморщился от собственного цинизма и спросил себя, когда такой извращенный взгляд на вещи стал для него нормой.

«Ты знаешь когда, – раздался у него в голове неумолимый голос, заставивший сердце сжаться от боли. – Когда мать отомстила отцу и навсегда разрушила твою веру в женщин».

Наверное, Ханна почувствовала его взгляд, потому что повернулась к нему с растерянным выражением лица, будто только что вспомнила, где она и с кем.

– Вы ничего не рассказали мне об этой вечеринке.

– А что вы хотите знать?

– Ну, например, кто ее устраивает, для начала.

Шейх наклонился к ее уху, чтобы не перекрикивать шум вертолета.

– Итальянский магнат Сальваторе ди Лука, один из самых старых моих друзей, – сказал он, невольно вдыхая тонкий аромат духов, смешанный с головокружительным запахом теплой кожи. – Это первый человек, с которым я познакомился, когда приехал на учебу в Норвегию.

– Что вы изучали?

Его давно никто не спрашивал об этом, но интерес в ее глазах казался искренним.

– У меня степень магистра в области энергетики и природных ресурсов.

– Ого! Звучит впечатляюще! Вам там понравилось?

Кулал напрягся. Понравилось – настолько, насколько он вообще был способен тогда на положительные эмоции. Он поехал в Норвегию, чтобы держаться подальше от дома, но, разумеется, ей он этого не скажет. Он никогда никому не говорил об этом. Даже своему брату, который…

Кулал откашлялся, но привкус горечи все еще царапал горло.

– Да, понравилось, и это было очень полезно мне как будущему главе государства. Сальваторе был на том же курсе, и мы до сих пор поддерживаем связь, хотя наши жизни разошлись. Он живет в Риме, но у него есть вилла здесь, на Сардинии.