— Кроме того, он — лучший разведчик, когда-либо вынюхивавший след, — вмешался Рэй. — Богат в игре и Богат на поле — два совершенно разных человека, и мастера лезвия терпят одного ради другого.

Кана понимал, что они правы. Но продолжал протестовать, пока к ним не подошел Хансу в сопровождении двух полицейских.

— Люди Йорка? — спросил он.

— Да, сэр.

— Возвращайтесь в казармы. И побыстрее. Получен приказ о взлете.

И ветеран прошел мимо, направляясь к следующей группе. А троица быстрым шагом устремилась к казармам.

— Что такое? — недоумевал Рэй. — Я слышал, что мы отправляемся завтра утром. Из-за чего эта спешка? Мы ведь даже не оформили договор найма!

— Я ведь говорил, что все это пахнет… не очень приятно, — напомнил Мик. — Осьминоги! Мы только что пообедали, а теперь нас засунут в камеру повышенного давления. Я думаю нам придется пожалеть о съеденном, и очень пожалеть!

Это ужасное пророчество не прибавило Кане хорошего настроения. Взяв с койки, на которой так и не удалось поспать, свой ранец, он занял место на платформе, которая должна отвезти их к транспорту. Когда прибывших разделили на четверки, Кана попал в камеру давления вместе со своими новыми знакомыми и еще одним солдатом, которому было явно скучно в молодежной компании.

Сначала четверка разделась до трусов и получила целый набор всевозможных уколов. После этой процедуры оставалось только лечь на койки и приготовиться терпеливо переносить непривычные ощущения.

Следующие несколько дней можно было назвать как угодно, но только не приятным времяпровождением. Тела землян медленно заставляли привыкать к условиям Фронна, поскольку сама планета привыкать к ним не собиралась. Процесс этот был довольно болезненным, но к моменту высадки люди были готовы к действиям.

Кана по-прежнему не имел пары. Пока что он держался Мика и Рэя, как они советовали, о знал, что рано или поздно их троица будет разбита. Ветеранов новичок сторонился, а три или четыре солдата третьего класса, не имевшие пары, ему совсем не нравились. Это были старослужащие с большим опытом, чье неисправимое поведение держало их в низшем звании. Умелые в поле, они являлись источниками беспокойства в казармах и часто переходили из одной орды в другую, сопровождаемые вздохами облегчения. Кана надеялся, что он избежит участи напарника такого «героя».

Высадились они в сумерках и, поскольку Фронн не имел лун, в почти полной темноте прошли к приземистому каменному зданию, которое станет а время их казармой.

Мебели в длинном помещении не оказалось, и троица уселась на свои ранцы, раздумывая, доставать ли спальные мешки. А может, подождать указания?

Сморщив в отвращении длинный нос, Рэй убрал ноги с подозрительного пятна на грязном полу.

— Я бы сказал, что нас поместили во второсортные условия.

— Второй сорт? — переспросил Мик. — Да нет, скорее пятый. Думаю, раньше обитателями этого дома были животные. Скорее всего — коровы, если нос меня не обманывает.

Приказ, которого больше всего боялся Каа, прозвучал неожиданно. У стола мастера-мечники в дальнем конце помещения началась регистрация пар. Рэй и Мик, ободрительно кивнув ему, стали в очередь.

Кана колебался, не зная, что делать, и тут сзади раздался резкий окрик. Обернувшись, он увидел Запана Богата в сопровождении двух солдат довольно зловещего вида. Один из них ухмылялся во весь рот.

— Вот и овичок! Не знает, что ему делать. Бедный маленький новичок! Иди, Сим, возьми его за руку, маленькому нужна нянька…

Кана напрягся, когда подталкиваемый Богатом верзила приблизился к нему.

— Бедый маленький новичок! — громко повторил Богат, и половина очереди обернулась, чтобы посмотреть, что происходит. — Сим присмотрит за ним. Верно, Сим?

— Конечно, Зап. Пошли!

Волосатая лапа крепко ухватила Кану за рукав.

Последующее было чисто рефлекторным действием со стороны Кана. Отвращение заставило его резко выдернуть руку. Сим пошатнулся. Маленькие глазки Богата засветились садистской радостью.

— Похоже, ты не понравился новичку, Сим. А что мы делаем с новичками, которые не понимают счастья?

Кана был настороже, но не думал, что Сим последует казарменному кодексу, и не успел уклониться. Удар по лицу был такой сильный, что о чуть не упал, а на глазах от боли выступили слезы.

Казарменная дуэль.

Ясно, что именно этого забияки и добивались. И никто, чтя негласный казарменный кодекс, не станет вмешиваться, не придет на помощь.

Согласно тому же кодексу, право выбора оружия принадлежало ему. И это очень хорошо. Обычно в дуэли применяли мечи с закрытыми остриями, но знание Фронна подсказало Кане способ отвратительного избиения.

Вокруг них уже столпились возбужденные зрители. Кана слизнул кровь с разбитой губы.

— Встреча? — автоматически задал он ритуальный вопрос.

— Встреча!

— Дай мне свой меч, Сим, — громко произнес Богат. — Я прикрою его кончик.

— Не так быстро! — Кана обрадовался, что голос его звучит спокойно. — Я не говорил о мечах.

Улыбка исчезла с лица Богата, маленькие глазки сузились.

— Ружья запрещены, новичок. Мы не в поле.

— Я выбираю дубинки! — объявил Кана.

В помещении наступила полная тишина.

Арчи, которые дольше пробыли на Фронне, начали понимать, но Сим ничего не понял и недоумевающе оглянулся на Богата. В центр круга вошел Хансу. За ним следовал еще один человек, более молодой, но державшийся уверенно и властно.

— Ты слышал его слова, — обратился Хансу к Симу. — Все слышали. Он выбрал дубины. Вы встретитесь здесь и немедленно. Все должно кончиться до начала марша.

Сим выглядел растерянным, и Кана ощутил прилив воодушевления. Мечи с прикрытыми концами — одно дело. Новичок может быть ранет и даже убит в такой схватке, если встретится с искусным противником. Но вооруженный дубиной из ядовитого дерева, прикосновение которой к телу оставляет жгучий ожог (местные жители используют их для того, чтобы подгонять своих упрямых животных), он имеет некоторые шансы на победу.

Кана расстегнул и снял шлем, передав его Мику. Рэй помог ему избавиться от перекрещивающихся поясов.

— Ты знаешь, что делаешь, парень? — спросил он его негромко, пока Кана снимал мундир.

— Надеюсь, знаю лучше, чем Сим.

Надежда постепенно перерастала в спокойную уверенность: Сим по-прежнему казался смущенным, а с отвратительного лица Богата исчезла наглая усмешка.

Молодой человек, пришедший с Хансу, исчез. Но прежде чем Кана успел почувствовать холод неотапливаемого помещения, он вернулся, неся в перчатках две дубины алого цвета. Те, кто успел узнать Фронн, быстро расступились.