Обед прошел очень быстро. Съеденное и выпитое в самолете давно уже стало одним лишь приятным воспоминанием, поэтому процесс приема пищи протекал весьма и весьма энергично. Выйдя из столовой, десантники увидели крепкого поджарого мужчину средних лет с военной выправкой, в таком же костюме, в какие были одеты охранники.

Судя по всему, он поджидал их, шагнул навстречу и представился:

– Начальник охраны Таранов Леонид Алексеевич. Кто старший? – спросил он, глядя на Горяева.

– Командир подразделения спецназа ВДВ, старший лейтенант Горяев, – четко, по-военному отрекомендовался тот, но Таранов быстро переспросил:

– Имя-отчество можно? Видите ли, я и сам майор запаса морской пехоты, но здесь мы люди почти что штатские. Поэтому и вам придется общаться по имени-отчеству.

– Петр Михайлович, – понимающе кивнув, добавил Горяев.

Следом назвали себя и все остальные.

– Ну что ж, сейчас с Анатолием Гордеевичем вас расквартируем, потом я вас введу в курс дела, и мы определимся с графиком дежурств.

У десантников началась рутинная караульная служба на территории российского посольства. Теперь численность охраны возросла до двенадцати человек, и вместо прежних двоих на дежурство заступали сразу четверо. Двое штатных охранников, как и прежде, дежурили у ворот, а двоим спецназовцам ВДВ было поручено контролировать как всю территорию посольства, так и ту, что прилегала к ограждению. В ходе дежурства десантники внимательно обследовали места, где могли появиться подкопы, шурфы, закладки взрывных устройств, установлены системы наблюдения и прослушивания.

В напарники Александру Журбину был назначен Федор Антохин, немного ворчливый, иногда излишне пессимистичный, но скрупулезно-внимательный и дотошно-въедливый. Туляк являл собой живое опровержение всеобщего стереотипа. Рыжих парней обычно представляют излишне егозливыми, бесшабашными, жизнерадостными, нахальными, пробивными, в чем-то даже бесцеремонными. Если бы существовал стенд «Образцовый спецназовец ВДВ», то этот сдержанный и педантично аккуратный в одежде боец мог бы служить для него живой иллюстрацией.

Десантники, которым дежурить выпадало днем, по военному обыкновению спозаранку выходили на пробежку, а затем занимались на хорошо оборудованной спортплощадке. Они проводили спарринги, на которые приходили посмотреть и охранники из старого состава, в котором преобладали отставники, прежде служившие во внутренних войсках. Их иногда называют «вованами». Покуривая, парни одобрительно комментировали те или иные моменты учебных схваток, качество проведения приемов. Кое-что они даже пытались перенять. Десантники охотно делились опытом. Все же они теперь были одной командой. Иногда получалось так, что на площадке появлялась сразу вся группа десантников. Тогда посмотреть на их занятия выходили даже некоторые обитатели многоэтажки.

Обмундирование, которое десантники привезли к новому месту службы, надеть им так и не довелось. В первый же день они получили стандартную синюю униформу. Да и поселили их в блоке охраны, и теперь они ничем не отличались от сотрудников государственного предприятия «Сириус». Сделано это было неспроста. Учитывая нагнетание информационной истерии вокруг Сирии, российский МИД не хотел дать повода западным ультралиберальным писакам заявить о том, что на территории нашего посольства в Дамаске расквартировано целое подразделение регулярной армии.

Сашка в первые дни никак не мог привыкнуть к новой форме – куртке-рубахе и штанам свободного покроя из тонкой, очень легкой ткани. Его раздражала и кепка-бейсболка с длинным козырьком. То ли дело родной десантный берет! Но со временем он освоился с новой одеждой и стал чувствовать себя в ней гораздо увереннее.

Стоял самый обычный июльский день. Сашка и Федька Анохин заступили на очередное дежурство и распределили подконтрольные территории. Они традиционно дернули спички и разошлись каждый в своем направлении. Федор зашагал вдоль внутренней стороны длиннющего ограждения. Александр Журбин вышел через ворота на улицу и неспешно двинулся вдоль наружного периметра. Он изучал окружающую обстановку и сопоставлял только что увиденное с тем, что заприметил и взял на контроль сутки назад.

Беззаботно насвистывая, он шагал по тротуару, наблюдая за потоком автомобилей, проносящимся слева от него. Свернув вправо, он продолжил свой путь по широкой вымостке, усыпанной мелким розовым камнем. Метрах в сорока слева высился жилой квартал, утопающий в зелени, застроенный домами в три, четыре и пять этажей. Впереди, за неухоженным сквериком, виднелись еще какие-то постройки, то ли развлекательные заведения, то ли местный общепит. Сашка прошел до конца этот участок стены и снова свернул направо. Теперь он шагал в сторону трехметрового, поросшего молодой зеленью прохода между ограждением посольства и стеной, высящейся слева. По словам охранников, за ней располагалось какое-то учебное заведение закрытого типа, что-то вроде элитного медресе.

Внешне здесь тоже все было спокойно. Но Сашка с какого-то момента вдруг ощутил непонятное внутреннее напряжение. Ему казалось, что сейчас он шел по горному ущелью и ему на голову в любое мгновение могла свалиться каменная глыба. Как видно, методики Игоря Варенина начали давать свои результаты. Сашка старательно отрабатывал их в свободные часы, которых у него сейчас было существенно больше, нежели во время подготовки на учебной базе. В моменты сильного нервного напряжения его чутье на всевозможные опасности теперь обострялось необычайно. Он начинал ощущать наличие какой-либо угрозы еще до того, как она могла бы дорасти до своего крайнего, критического уровня.

Кругом было безмятежно. Крики птиц на вершинах деревьев, растущих за стеной медресе, да звуки местных национальных инструментов, доносящиеся откуда-то издалека, создавали убаюкивающий звуковой фон. Сашка прошел еще с полсотни шагов и вдруг почувствовал: сейчас! Он не знал, что именно «сейчас», но с этого мгновения превратился в сплошной нерв, в живую антенну, улавливающую любые, самые слабые сигналы, поступающие из окружающего мира. Его почти не удивило, когда впереди, слева, из-за ограждения медресе внезапно появилась женская фигура, с макушки до пят во всем черном. На виду оставались лишь ее глаза.

Но Журбин мгновенно понял, что это подсадная утка, задача которой – отвлечь его внимание. Он резко обернулся и тут же увидел двух рослых бородачей, бесшумными тенями спрыгнувших с ограждения медресе.

Ему еще ни разу в жизни не доводилось бывать в подобной обстановке, отнимать чужую жизнь своей рукой. Несколько командировок на Кавказ вылились в нескончаемую беготню по лесам и горным склонам, в стрельбу из автомата и других видов оружия, в поиски следов банд ваххабитов. Во время тех погонь он реально рисковал жизнью, но вот так, лицом к лицу, сталкиваться с реальным врагом ему еще не доводилось.

В ходе спаррингов он отрабатывал схватку сразу с несколькими противниками. Но это были учебные бои, проигрыш в которых мог обернуться лишь укоризненным «Эх ты!» инструктора. А теперь перед ним наверняка находились настоящие матерые убийцы, на счету которых уже не одна загубленная жизнь. Ставка в предстоящей драке была наивысшая – его собственная голова. Впрочем, и этих двоих тоже. Теперь – прямо сейчас! – Журбин был, наверное, просто обязан отнять у них жизни.