Нет! Пьетро усилием воли выкинул из головы эти воспоминания. Однажды он уже позволил чувствам взять верх над собой, и вот к чему это привело его.

Напряжение тем временем достигло своего максимума. Ни Маттео, ни секретарша не смели нарушить тишину, и в комнате раздавалось только прерывистое дыхание Марины и шум вновь начавшегося дождя за окном. Взгляды Марины и Пьетро встретились, и он наконец обрел способность действовать. Он вскочил и резко вытянул руку к двери:

– Все вон!

Маттео и секретарша немедленно вскочили и бросились к двери – как и Марина.

– Все, кроме тебя!

В два прыжка он обогнул стол и схватил Марину за руку, когда она проигнорировала его обращение.

– Я сказал, кроме тебя!

Она с вызовом посмотрела на него, и мускулы под его пальцами напряглись. Однако она не стала сопротивляться, хотя он ожидал этого. Возможно, она стояла спокойно потому, что они были в кабинете его юриста, к тому же она наверняка понимала – он не спустит ей с рук такое поведение, когда решалась на этот шаг. Никто не смеет просто швырнуть бумаги Пьетро в лицо и уйти, не встретив препятствий. Марина знала, рано или поздно ей придется ответить за свои действия.

Похоже, им обоим хотелось покончить с этим как можно быстрее.

– Что происходит, черт возьми? – выпалил Пьетро, как только за Маттео и секретаршей закрылась дверь. – Что за игру ты ведешь?

Глядя в лицо Марине, Пьетро подумал, что она не станет отвечать, но она ответила:

– Я не играю, Пьетро. Я сказала то, что собиралась сказать.

– Но почему? В смысле с какой стати тебе…

– С какой стати – что, Пьетро? – взорвалась она. – Отказываться подписывать документы на развод? Отказываться от денег, которые ты дашь мне, если я соглашусь на твои грязные условия?

Пьетро стиснул зубы:

– Я предлагаю тебе щедрое…

– О, конечно, – фыркнула Марина. – Ты ведь очень богатый человек, к тому же, как я уже говорила, существуют законы, по которым делаются такие дела.

На этот раз Пьетро не сдержался. Ее мнение о нем как о человеке, для которого только деньги важны, выбило его из колеи.

– Ты думаешь, я предлагаю тебе содержание только из страха перед законом?!

Он продолжал смотреть ей в глаза и потому заметил, как они меняют свой цвет со сверкающе-изумрудного на теплый травяной оттенок с золотистыми искорками.

– Нет, – призналась она, отводя взгляд и закусывая нежную нижнюю губу острыми белыми зубками. – Нет, конечно, я так не думаю.

– Тогда почему?…

Марина вскинула голову, и Пьетро подавил желание отшатнуться: ее широко раскрытые глаза словно заглянули ему в душу, и он испугался, что она увидит хаос, царящий там, борьбу с самим собой, с реакцией на Марину. Пьетро сжал кулаки. Жизненно необходимо взять себя в руки: шок, гнев, огорчение и подозрительность – сами по себе гремучая смесь; добавьте туда сексуальное влечение, и она тут же взорвется, уничтожив Пьетро.

Секс свел его с Мариной. Секс держал их вместе, даже когда их отношения стремительно катились под уклон. Секс – единственное, что осталось от их связи, по крайней мере для Пьетро. Тяга к Марине до сих пор не давала ему покоя.

Сидя в каком-нибудь метре от нее, отделенный только столом, Пьетро не находил себе места, но все-таки кое-как подавлял животное желание. Однако сейчас, когда она была так близко, когда он чувствовал ее нежный запах, тепло ее тела, ему пришлось призвать на помощь все свое мужество и силу воли, чтобы не поддаться зову страсти.

– Почему? – переспросила Марина, и что-то в ее голосе заставило Пьетро вздрогнуть. – Почему я отказала тебе? Разве это не очевидно?

– Мне – нет.

Марина скептически подняла бровь, и Пьетро понял, что она распознает любую ложь или полуправду.

– Ну хорошо. У меня есть два предположения.

– Два? – удивилась она. – Что это за предположения?

– Первое, – поднял палец Пьетро, – ты считаешь, что, если посопротивляешься немного, это набьет тебе цену и я дам больше денег. Тогда ты сможешь продолжать ни в чем себе не отказывать, ведь ты к этому привыкла.

– Ты не представляешь себе, как сильно ошибаешься, – запротестовала Марина, но Пьетро не дал ей закончить, подняв второй палец:

– Второе предположение состоит в том, что на самом деле ты не хочешь разводиться и думаешь, что, если пробудишь мой интерес, я…

– Не хочу разводиться?! – потрясенно вскричала Марина и отрицательно замотала головой. – Ты же не думаешь… Ты же не думаешь, что я хочу вернуться к тебе? Ты ведь не это имеешь в виду?

Она, наверное, ослышалась, подумала Марина, но в ту самую секунду, как эта мысль пришла ей в голову, она вдруг с ужасом поняла, почему он так сказал.

Когда он схватил ее за руку, она попыталась освободиться, но он не отпустил ее, удерживая без особого усилия, но и не слишком жестко. Маттео и секретарша ушли, и Марина осталась наедине с Пьетро. Присутствие посторонних больше не стесняло ее. Ей надо было сразу вырваться, оттолкнуть Пьетро, но вместо этого она стояла рядом с ним, словно приросшая к месту, как будто ей самой не хотелось, чтобы он отпускал ее, как будто она хотела быть как можно ближе к нему. И Пьетро, несомненно, именно так истолковал ее поведение. Нужно срочно разубедить его!

– Кстати, если уж мы заговорили о том, чего я не хочу, ты не мог бы убрать от меня руки? Мне больно.

– Приношу свои извинения.

Сказав это холодным, равнодушным тоном, Пьетро так резко отпустил ее, что ее рука безжизненно повисла вдоль тела. Однако никакого облегчения это не принесло; напротив, Марине стало еще хуже, и она поняла, как сильно соскучилась по его прикосновениям. Она обхватила себя за плечи, чувствуя, как холодит воздух место, где несколько секунд назад лежала его рука.

– Извини, – повторил Пьетро чуть теплее.

– Ничего, – пробормотала Марина; ей не хотелось, чтобы он думал, что причинил ей боль. – Все нормально.

Она даже взмахнула рукой, показывая, что все в порядке, но это неловкое движение только усугубило положение, усилило напряжение. Пьетро смотрел на Марину с каким-то новым выражением лица. Его глаза потемнели, и Марине стало очень неуютно под этим непроницаемым взглядом. Она переступила с ноги на ногу. Пьетро был так близко и так далеко одновременно.

Марина думала, что годы вдали от него помогут ей забыть, какое воздействие он на нее оказывал. Но теперь, когда после долгого поста ее глазам и чувствам предстало такое пиршество, она не знала, куда смотреть, что впитывать в первую очередь. Волосы Пьетро, черные как вороново крыло, густые и сияющие даже в мрачный дождливый день; его оливковая кожа, еще хранящая золотистый оттенок летнего загара, так разительно отличавшийся от фарфоровой белизны ее собственной кожи; его светлые, искристые как лед глаза над высокими скулами… Марина почувствовала легкий аромат лаймового шампуня, которым Пьетро пользовался и тогда, когда они были вместе, и свежий запах его тела, коснувшийся ее ноздрей, когда Пьетро шагнул к ней, и оставшийся у нее на руке, когда он отпустил ее. Эти запахи навевали столько воспоминаний… Марина потерла руку и прикрыла глаза, приходя в себя.