– Разумеется? – жестко переспросил Пьетро.

– Я предполагала, что ты поставишь условия, глупо было бы думать, что ты просто подпишешь бумаги и отпустишь меня. Это не в духе князя Пьетро Динцео.

– Ты знала это и все-таки прилетела без юриста?

Марина задрожала. Она понимала, что он не причинит ей вреда, но нервы натянулись и зазвенели, а желудок противно сжался. Трудно было убедить себя в безобидности Пьетро, глядя в его жестокие глаза. У Марины в рукаве имелся козырь, но стоило ей только подумать о том, чтобы использовать его, как ее начинало подташнивать от страха.

Сицилийский князь, глава собственного банка и многих других организаций, с течением времени слившихся в могучую корпорацию, Пьетро Динцео был очень богатым и влиятельным человеком. Марина видела его в деле, знала, как он ненавидел дураков и людей, идущих против него. А она собиралась расстроить его планы на результат этой встречи, обставить его при свидетелях, при его юристе. Пьетро ни за что не спустит это ей с рук. Марину утешало только то, что Пьетро обладал здоровым чувством юмора, а его гордая сицилийская натура не позволит ему играть грязно. К тому же она не планировала требовать от него денег; ее беспокоила лишь собственная способность выдержать эмоциональный прессинг.

– Я не думала, что он мне понадобится. Ведь дела такого плана регулируются совершенно определенными законами.

Пьетро сердито нахмурился, и Марина вдруг с горьким чувством вспомнила, как менялось, смягчалось его лицо, как теплели его глаза, когда они оставались наедине. Когда-то она могла одним поцелуем разгладить суровые складки у него на лбу и между бровей.

– К тому же, – торопливо сказала Марина, – ты сказал, я получу что мне причитается.

– Да, я так сказал, – подтвердил Пьетро, ничего не прояснив.

– Так, может, наконец расскажешь мне о своих условиях?

– Разумеется, – неожиданно заговорил Маттео. Он взглянул на своего босса, получил легкий кивок в знак одобрения, сел напротив Марины и подвинул к ней бумаги, которые вытащил из папки: – Давайте приступим к делу.

Марина постаралась сосредоточиться на юристе и его словах, но это почти не представлялось возможным, когда Пьетро сидел так близко. Он как будто ушел в тень, предоставив Маттео действовать, но на самом деле это впечатление было в корне ошибочным. Он налил себе в стакан воды, оплел его длинными, изящными пальцами, но не сделал ни глотка. Он даже откинулся на спинку стула, но, даже не глядя на него, Марина чувствовала, как он напряжен и сконцентрирован. Он не сводил с Марины глаз, и скоро ее кожу стало покалывать. Он молчал, говорил Маттео, но сразу чувствовалось, юрист – лишь орудие, подчиняющееся едва заметным, но уверенным указаниям хозяина.

– Эти условия… – начала Марина, но ее голос сорвался, и она откашлялась, пытаясь представить, что Пьетро здесь вообще нет.

– Не думаю, что они покажутся вам очень тяжелыми, – сказал Маттео, постукивая по бумагам серебристой ручкой.

Эти самые бумаги ей передали в самолете, но она даже не открыла папку. От этого человека Марине нужна была лишь его любовь, которой, как выяснилось, она никогда не получит. Смысла в долгих обсуждениях и спорах об условиях расторжения их брака Марина не видела.

– Во-первых, – начал Маттео, отвлекая ее от невеселых мыслей, – вы должны отказаться от фамилии Динцео и взять свою девичью фамилию.

– Охотно.

Это было одно из тех условий, которых Марина ожидала, и она почувствовала облегчение оттого, что юрист начал с него. Она ответила абсолютно искренне: горькие воспоминания наполнили ее слова болью и глубиной. Когда-то она была счастлива носить это имя, с которым ассоциировалась долгая история знатнейшего, богатейшего княжеского сицилийского рода. Марину всегда поражал эффект, который оно производило, стоило лишь произнести его. Пьетро же относился к своей фамилии легко, иногда даже небрежно. Но самым главным для Марины было то, что это имя мужчины, которого она обожала, и должно перейти к их ребенку…

Сердце сдавило так больно, что она выпалила:

– С какой стати мне оставлять себе имя человека, для которого наш брак не значил ровным счетом ничего?

Марина услышала, как Пьетро разъяренно втянул воздух сквозь стиснутые зубы, и сжалась в ожидании резкого ответа… Но взрыва не последовало. Маттео бросил на своего босса быстрый предостерегающий взгляд, и Пьетро снова откинулся на спинку стула, раздраженно махнув юристу рукой, приказывая продолжать. Однако от Марины не укрылось, как сжались его пальцы вокруг стакана, так что костяшки побелели. Он явно переживал не лучшие минуты, борясь с самим собой, изо всех сил удерживая язык за зубами.

– Словом, с этим пунктом – никаких проблем, – подытожила Марина, не сводя глаз с невозмутимого лица Маттео.

– Прекрасно, – кивнул тот, делая пометку на полях рядом с соответствующим абзацем. – Далее. Вы не должны как-либо, когда-либо комментировать ваш брак и раскрывать причины, по которым вы ушли от мужа.

– Я… Что?! – На этот раз она повернулась к Пьетро, глядя на него расширившимися от изумления, гнева и боли глазами. Он даже не пошевелился. – Ты хочешь, чтобы я подписала…

Как он мог подумать, что она когда-нибудь захочет поделиться с кем-то подробностями их совместной жизни? Ведь это значило, что ей придется рассказать о том, как жестоко были разбиты ее надежды. И их малыш… Непонятно откуда пришла мысль, что, если бы их ребенок появился на свет, у него могли бы быть такие же жестокие, ледяные глаза, как у его отца. Марине показалось, что стены кабинета начали сдвигаться, грозя раздавить ее, и темнота поползла из углов.

– Да как ты смеешь?!

Если бы она обратилась к противоположной стене, та и то ответила бы более эмоционально. Пьетро прищурился и скрестил руки на груди:

– Я должен заботиться о своей репутации.

– Но ты ведь не думаешь, что я сделала бы что-то, что может повредить тебе?

Пьетро лениво моргнул и расслабился, разваливаясь на стуле. Сейчас он был похож на льва, оценивающего жертву: стоит ли она прыжка? Марина судорожно сжала стакан и сделала большой глоток: у нее вдруг пересохло в горле.

– А за своего приятеля ты можешь поручиться?

– Какого приятеля? – изумилась Марина и вдруг решила перейти в нападение: ее взбесили его подозрения. – Да за кого ты меня принимаешь?! Прошло уже два года, два года мы даже не виделись! Скажи, давала ли я интервью? Появлялись ли мои фотографии в прессе?

– Так или иначе, ты оставалась моей женой, – спокойно ответил Пьетро. – У тебя все еще есть доступ к моим счетам. В твоих интересах не злить меня.

– Ты хоть раз с тех пор проверял свои счета? – спросила Марина, и Пьетро вопросительно поднял темную бровь. – Или ты даже не заметишь, если какой-то жалкий миллион исчезнет – или нет – с твоего счета?

Ее слова наконец проняли Пьетро. Он выпрямился и уставился на Маттео таким огненным взглядом, что Марина испугалась: ей показалось, что юрист сейчас превратится в горку дымящегося пепла.