Пейзажи Среднего Египта, редко посещаемого туристами и относительно труднодоступного, относятся к числу самых роскошных в мире. Они позволяют понять суть географической реальности Египта: благодатный Нил, богатые дичью острова, возделанные поля и крутые скалы на границе с пустыней, в которых высечены вечные прибежища тех, кто, получив оправдание на суде в потустороннем мире, может теперь тешить свой взор созерцанием внушающей душевный покой долины.

Эль-Амарна[33]в этом смысле не является исключением. «Это просторное кольцо округлых гор, располагающееся по обеим сторонам Нила, – пишет Бернар Пьер об интересующей нас местности, – эта будто бы высеченная резцом пустыня, лежащая на дне каменного амфитеатра, эта ярко-зеленая пальмовая роща, которая тянется на многие километры вдоль реки, и за которой прячутся глинобитные деревни, являют собой один из самых чистых и прекрасных пейзажей из тех, что может предложить Египет».

Эль-Амарна кажется замкнутым миром, который ограничен трудно проходимыми горами, прорезанными несколькими вади (руслами пересыхающих рек). Место закрыто, туда можно попасть только по Нилу. Но Нил – это жизненно важная артерия, главный путь сообщения в Египте; по нему движется множество лодок, перевозящих людей, животных, продукты и самые различные материалы. Недалеко отсюда находятся алебастровые каменоломни Хатнуба; напротив – священный город бога Тота, Гермополь.[34]

Если смотреть на это место сверху, оно напоминает иероглиф, изображающий два холма, из-за которых подымается солнце. Иероглиф читается как ахет, «Страна Света», и образует первое слово в древнеегипетском названии города: Ахетатон, «Страна Света (бога) Атона». Совпадение слишком удачное, чтобы считать его случайным. Древние всегда старались достичь гармоничного единства между местностью и тем священным зданием, которое здесь собирались построить. В данном случае речь идет о целом городе, более того – о столице, посвященной культу Солнца. Территория этого города должна была – в символическом и географическом смысле – соответствовать религиозной концепции «Страны Света», откуда происходит все живое. Вся местность, называемая эль-Амарной, представляет собой иероглиф, божественное слово, и должна «расшифровываться» именно как иероглиф.

Путешественник, который посетит сегодня эль-Амарну, может испытать горькое разочарование, если будет ожидать встречи с восхитительными храмами, дворцами, особняками – памятниками знаменитой столицы царственных супругов, слава которых пережила века, а судьба до сих пор остается для людей волнующей загадкой. Священного города Нефертити и Эхнатона более не существует. Он почти полностью исчез. Сохранившиеся фундаменты построек привлекают внимание только специалистов. Здесь царят пустыня, тишина и забвение. Между Нилом и скалами простирается огромная равнина – ничем не заполненная, сухая, почти скорбная.

Да и сами Нефертити и Эхнатон были, так сказать, вычеркнуты из истории: фараон-еретик и его супруга не упоминаются в царских анналах. Открытие Сикара долгое время не имело никаких последствий. Во время своего знаменитого путешествия в Египет в 1828–1829 годах Жан-Франсуа Шампольон не обнаружил следов Эхнатона. Только к середине XIX века ученые определили, что странный фараон правил в период XVIII династии, между Аменхотепом III и Хоремхебом.

Раскопки, проводившиеся в конце XIX века в эль-Амарне и Карнаке,[35]сыграли решающую роль в определении точного места Эхнатона в череде других правлений и позволили найти документальный материал, на основании которого могли быть реконструированы события его царствования. В1891 году английский египтолог Питри начал раскапывать территорию древнего Ахетатона. Он смог определить планы некоторых зданий, уточнить расположение главных кварталов. От разоренного города тропы вели к пограничным стелам и гробницам, высеченным в скалах. В этих гробницах находились изображения и надписи, которые, несмотря на плохую сохранность, дали ученым очень важную информацию. С этого времени до настоящего дня было проведено много раскопочных сезонов: археологи пытались вырвать у этого опустошенного места даже самые незначительные свидетельства о прошлом.

Историю Эхнатона и Нефертити писать непросто. Трудно получить хоть какие-то точные данные. Известно, например, что Эхнатон правил семнадцать лет. Но в каком возрасте он взошел на престол? Похоже, самое раннее – в шестнадцать, самое позднее – в двадцать четыре.

Ученые спорят и о точной датировке его правления: 1377–1360 годы до н. э., согласно Редфорду; 1364–1347, согласно Триггеру и его соавторам, недавно написавшим книгу о социальной истории Египта; ок. 1353 – ок. 1336, как пишут Йойотт и Верню в обобщающем труде по истории Египта… Мы сослались только на три гипотезы, а их гораздо больше.

Сами египтяне не имели непрерывной хронологии. Когда очередной царь восходил на престол, время начинали отсчитывать заново, с первого года. Более того, из-за феномена «совместных правлений» годы царствования двух фараонов могли «перекрываться». У нас нет точек отсчета, позволяющих установить абсолютную хронологию событий, предшествовавших Позднему периоду. Несмотря на множество подробных исследований, мы не можем точно датировать правление Эхнатона, который царствовал в Египте приблизительно в середине (или чуть раньше) XIV века до н. э. Поэтому при описании его правления мы решили воспользоваться методом самих египтян, то есть отсчитывать годы от первого до семнадцатого.

Об Эхнатоне и Нефертити писали так много, что читателю может показаться, будто научное досье на эту чету уже полностью собрано и наши знания о ней базируются на твердых основаниях. В действительности все обстоит иначе. Настоящая книга – вторая моя попытка обобщить то, что известно по этой теме, и мне пришлось радикально изменить некоторые суждения и выводы, хотя со времени публикации первой книги прошло всего двенадцать лет.

Кем же в действительности были Нефертити и Эхнатон? Восстали ли они против власти жрецов Амона? Или были революционерами? Или хотели создать новую религию и новое общество? Или их следует считать творцами монотеизма?

Я опираюсь в своем анализе на религиозные, административные и дипломатические тексты, а также на многочисленные произведения искусства, начиная с царского колосса и кончая скромным рисунком на куске известняка. Этот материал, несмотря на свою фрагментарность (а зачастую – и загадочность), позволяет установить некоторые точные факты, достоверность которых не вызывает сомнения. Было бы, однако, нечестно умолчать о том, что способ построения той или иной реконструкции жизни Нефертити и Эхнатона отчасти зависит от личного видения исследователя и во многом остается спорным. Не будем также забывать, что в Древнем Египте, в отличие от Греции или Рима, не писали исторических сочинений. К нашему несчастью, даты (даже дни рождения и смерти царей) не интересовали древних египтян. Они представляли себе историю как ритуальный праздник, а не как последовательность событий. Например, повествования о «войнах» фараона во все эпохи строились по одной и той же модели, ибо военные походы символизировали победу порядка над хаосом. Возможно, некоторых из описанных египтянами походов в действительности никогда и не было. Только в более поздние периоды в такие повествования стали вставлять конкретные детали, связанные с материальным миром. Однако в эпоху Эхнатона этого еще не делали. Более того, поскольку сам царь считал центральным событием своего правления религиозную реформу, тексты и изображения были посвящены именно ей. Сакральное – как, впрочем, и всегда в Египте – считалось главной ценностью. Нам еще не раз придется это констатировать, когда мы будем рассматривать конкретные документы, и об этом никогда не следует забывать при интерпретации египетских источников.