но заинтересованного в ее ослаблении.[3]

На многочисленные жалобы прибалтийских государств, что московский царь поддерживает морских разбойников, которые прикрываются его именем, Иван Грозный официально называл Роде и его капитанов своими «слугами», утверждая, что «все, что ими делается, делается с его, царя, ведома с целью вредить подданным польского короля».

Нет сомнения, что для оборудования каперских кораблей (а возможно и их покупки), вооружения и найма экипажа Карстен Роде получал от царя соответствующие субсидии. В дальнейшем, в зависимости от успешности и доходности морских операций, каперы должны были существовать на доходы от призов, причем, по условиям договора с Роде, в пользу царя поступало каждое третье захваченное судно и лучшая пушка с каждого из остальных,[4] попавших в руки его и его сотоварищей. Кроме того, в пользу царя поступал сбор со стоимости захваченного груза в размере «десятой деньги» (10 %). По уплате этого сбора Роде мог свободно продавать товары кому и где угодно. Первоначально было обусловлено, что все захваченные суда Роде должен был приводить в Нарву для предъявления специально для того назначенным царем чиновникам («нашим приставленным и приказным русским и немецким людям»), которые должны были принять долю царя, произвести расчет «десятой деньги» и, в частности, решить судьбу пленных: отпустить ли их «по немецкому обычаю» за выкуп на волю или же, смотря по человеку,[5] оставить в плену, использовав для «царских нужд».

Роде обязывался не причинять вреда как русским купцам («привозящим и отвозящим»), так и подданным дружественных Москве государств, если, конечно, последние не вели торговли с Польшей. В случае нужды он должен был по мере сил оказывать им помощь и охрану.

Мы не располагаем данными — какое количество кораблей и пушек досталось на долю Ивана Грозного, но имеются основания считать, что царь получал на свой «пай» и то и другое, и что в Нарве у него имелись собственные морские суда. А так как постройка их вообще русскими не производилась, то надо думать, что это были корабли, добытые каперами.

Однако на практике привод захваченных судов в Нарву оказался затруднительным. Каперы Роде оперировали преимущественно в южной части Балтийского моря (Готланд — Борнгольм), и поэтому проводка призов в глубь Финского залива не только отнимала много времени, но и была сопряжена с риском лишиться добычи при встрече с каперами неприятеля. Поэтому в большинстве случаев Роде приводил свои призы в ближайшие порты своего базирования на Борнгольме или в Копенгаген и здесь их продавал.

Для обеспечения каперам возможности базироваться на порты дружественных держав Иван IV в той же грамоте просил иностранных государей и власти портовых городов предоставлять Роде и его товарищам свободный проход и пребывание в портах, оказывать им содействие в снабжении и считать их не «морскими разбойниками», а царскими слугами и воинскими людьми, причем сам Роде назывался «царским отаманом» и военачальником.

Кроме царского каперского патента, Роде получил еще «открытый лист» от брата датского короля Фридерика II герцога Магнуса Голштинского, владевшего островом Эзель и Перновом и являвшегося вассалом Ивана IV. В этом «листе», помеченном 6 мая 1570 г.,[6] Магнус просил командиров датских и любекских судов о свободном пропуске и покровительстве «московскому корабельному начальнику». Таким образом, Роде являлся совершенно «легализированным» капером, обеспеченным к тому же и поддержкой со стороны двух сильных морских организаций, какими являлись флоты Дании и Любека.

Имея царский патент на каперство и открытый лист Магнуса, Роде в мае 1570 г. приступил к подготовке к предстоящим ему операциям. Как опытный капер, уже служивший в этой роли у датского короля, Роде прежде должен был решить вопрос о первоначальной базе, где он мог бы приступить к вооружению судов, найму экипажей и т. п. Такой базой в первую очередь могла быть Нарва. Однако, этот пункт не удовлетворял Роде как своей отдаленностью от района операций (Борнгольм — Готланд — Данциг), так и тем, что на нарвском фарватере всегда держались польские и шведские каперы.

Поэтому, пользуясь покровительством герцога Магнуса, Роде избрал под базу город Аренсбург на о. Эзель, который по своему положению был близок к району действий и представлял удобное убежище, как значительный портовый город того времени.

Здесь Роде и приступил к оборудованию своего первого корабля. Получив для начала субсидию от Ивана IV, Роде приобрел свое первое каперское судно — пинку[7] в 40 тонн водоизмещением, нанял 35 человек команды из иноземцев и с их помощью приступил к вооружению.

Для вооружения судна артиллерией Роде приобрел и установил на нем 3 литых чугунных пушки, 10 пушек малого калибра, носивших название «барсов», 8 пищалей, т. е. мелких дробовых пушек, устанавливаемых на борту.

В начале июня Роде со своей пинкой вышел в первое плавание в море и начал каперство у острова Борнгольма, перенеся на него свою базу.

Первым призом, захваченным Роде, явился небольшой одномачтовый буер из Эмдена, везший соль и сельди.

Так как пинка оказалась сильно текущей, то Роде решил превратить свой первый приз также в капер, почему, передав часть экипажа и пушек на буер, сам перешел на него, поручив командование пинкой своему лейтенанту. Таким образом, из Борнгольма вышли уже два московских капера. Через 8 дней корабли вернулись к Борнгольму, причем пинка привела новый приз — буер с грузом ржи, пеньки и дубовых досок, а самому Роде посчастливилось на буере захватить флейт в 150 тонн водоизмещением, который он поспешил превратить в флагманское судно своей флотилии.

Теперь Роде имел уже три судна с общим вооружением в 33 пушки и мог развить свои операции на непосредственных подходах к Данцигу. В надежности своего базирования на Борнгольм Роде мог быть уверен, тем более, что сам борнгольмский наместник Шведер Кеттинг не только не чинил Роде каких-либо препятствий в пребывании, но нашел в нем источник крупной наживы, покупая призы и грузы их для дальнейшей перепродажи. Вместе с тем Роде мог рассчитывать и на помощь, в случае каких-либо осложнений или угроз со стороны шведов или поляков, от датских военных кораблей, которые обычно находились у Борнгольма для защиты своей торговли от шведских каперов.

В июле Роде со своим отрядом задержал вблизи Данцига целую флотилию из пяти судов с грузом ржи, при этом четыре судна были захвачены, а пятое, после упорного сопротивления, успело уйти в Данциг, принеся весть о московских корсарах.

Появление московских каперов в Балтийском море вызвало большое волнение среди всех государств, заинтересованных в балтийской торговле. Имея своей задачей борьбу против польской торговли, Карстен Роде и его каперы, несомненно, не