королевского письма к царю, Карстен Роде был арестован и под конвоем отправлен в упомянутый королевский замок Галь. Суда были конфискованы, а товарищи были выданы шведскому королю.

Повидимому, Фридерику II было чрезвычайно важно показать, что он выполнил требования штеттинского съезда, где его засыпали упреками за поддержку «московского морского разбоя»; вместе с тем, не имея ничего против Роде, который в свое время был его же собственным капером, Фридерик II стремился лишь убрать подальше эту беспокойную фигуру. Как бы то ни было, продержав некоторое время Роде в Гале, король переселил его в 1573 г. в Копенгаген, предложив выкупить себя на свободу за тысячу талеров.

Удалось ли Роде выкупиться окончательно на свободу — неизвестно.

Во всяком случае еще в 1576 году, во время пребывания в Москве датского посольства во главе с Павлом Вернике, Грозный, вспоминая о своем «корабленнике» Роде, как о человеке, находящемся в заточении, упрекал датского короля:

«Преж того лет с пять или боле послали мы на море немчина Карстеня Рода на шести кораблях с воинскими немецкими людьми для разбойников польских и литовских людей, которые разбивали из Гданска (Данцига) на море наших гостей. И тот немчин, Карстен Род, на море тех разбойников польских и литовских громил: 22 корабля со своими людьми поймал да и приехал к дацкого Фридерика короля пристанищу к Борнгольму[11] и тут его съехали (застигли) свейского короля многие люди на многих кораблях в перемирное время. И те корабли, которые он поймал, да и наши корабли, в которых он на море пошел со всякими товары и снарядом, у него поймали, а цена тем кораблям и товару 500 000 ефимков.[12] И тот немчин, Карстен Род, надеючись на наше с Фридериком королем докончанье (соглашение) с остаточными воинскими людьми от свейских людей убежал в Копногав (Копенгаген) к Фридерику королю. И Фридерик король велел его, поймав, посадить в тюрьму, да и по ся мест его держит в заточении. А товарищей его воинских людей, которые с ним приехали, отослали к непослушнику нашему свейскому королю. И мы тому всему поудивились…»

Из этого видно, что Грозный был полностью осведомлен обо всем, что касалось самого Роде, его товарищей, их деятельности за время каперства и размерах убытка, нанесенного ликвидацией каперской флотилии. Знал также Грозный и о выкупе, назначенном королем, и хотя по договорной грамоте царь обязывался выкупить своего «корабленника», но, повидимому, сама мысль о выкупе Роде у своего же союзника и «приятеля» казалась настолько дикой, что вопрос этот и не подымался.

Во всяком случае это — последний документ, где упоминается имя Карстена Роде, первого русского «адмирала» на Балтийском море.

Итак, имеющийся материал, хотя далеко не полный, все же в основном обрисовывает чрезвычайно любопытную попытку Московского государства XVI века завести на Балтийском море, хотя и наемную, морскую силу с целью экономического воздействия на противников.

Каперство флотилии Роде вызывает чрезвычайные опасения прибалтийских держав, совершенно правильно видевших в московских каперах зачатки русской морской силы.

Имея задачей борьбу на торговых путях Польши, Роде не мог пользоваться Нарвой в качестве базы из-за ее отдаленности от района операций. Уже для вооружения первого своего судна Роде вынужден был избрать для базирования Аренсбург, в дальнейшем он базируется на отдаленный Борнгольм и Датские проливы. Совершенно иной была бы картина, если бы Ивану IV удалось добыть, как намечалось, Ревель и Ригу. Неудача захвата Ревеля имела решающее значение для судьбы каперского флота.

При необходимости базирования на иностранные порты в условиях чрезвычайно сложной и меняющейся политической обстановки московские каперы неизбежно должны были чувствовать себя «висящими в воздухе». Союз, а вернее благожелательные отношения, с Данией, конечно, ни в коей мере не давали Роде твердой уверенности в обеспеченном убежище. Опыт базирования на Борнгольм показал всю рискованность нахождения «в гостях», а дальнейшая судьба флотилии в Датских проливах и самого Роде при «вынужденном вероломстве» датского короля с достаточной ясностью подтвердили невозможность крейсерских операций без оборудованных и обеспеченных баз.

Нет сомнения, что сам Роде, типичный корсар своего времени, в надежде на престиж царя, с одной стороны, а с другой — в стремлении к скорейшей наживе, расширял свои полномочия и не слишком был разборчив в погоне за добычей. Его нападения на датские суда, если эти факты действительно были, говорят за то, что он сам подрубал единственный сук, на котором сидел и он сам, и его флотилия. Впрочем, вернее было бы предположить, что даже при самом осторожном образе действий в проливах, он рано или поздно был бы отдан в жертву общему требованию прибалтийских конкурентов, видевших во флотилий Роде первые, но серьезные зачатки утверждения России на Балтийском море, выход на которое стоял главной задачей всей Ливонской войны.

★

С. Моисеев. Замечательные победы русского флота

За свою многолетнюю историю русский флот одержал немало блестящих побед над врагами.

Он мужественно сражался против сильнейших флотов, не считаясь с числом кораблей неприятеля. В этих боях русский флот завоевал неувядаемую славу. Вряд ли найдется другой флот, у которого было бы столько побед, одержанных благодаря доблести, геройству и мужеству личного состава.

Достаточно сказать, что из двадцати трех крупнейших сражений, бывших на протяжении двухсот лет, русские моряки двадцать раз вышли победителями. В этих сражениях на стороне противника участвовало 815 судов различных классов против 588 русских кораблей. Неприятель в этих боях потерял 206 кораблей, а русские — только 3, захватив в плен 75 судов противника. Неприятелю, удалось пленить только один русский корабль. В личном составе русского флота потери были в несколько раз меньше, чем у врагов. Вот примеры:

Гангут. 7 августа (27 июля) 1714 года

Завоевывая выход к морю и создавая флот, Петр I готовился к тому, чтобы померяться силами с могущественным шведским флотом.

К началу 1714 года в составе русского флота уже числилось 16 кораблей и 8 фрегатов с общим числом свыше 1000 орудии. Кроме того была многочисленная гребная флотилия.

В это именно время Петр писал Меньшикову: «теперь, дай бог милость, пытаться можно».

И первая «попытка» Петра дала ему блестящую победу.

7 августа (27 июля) произошел у Гангутского мыса бой. Пять часов продолжалось сражение. Русские дрались с исключительной храбростью; под огнем пушек противника они взбирались на вражеские корабли. Шведы тоже сражались отчаянно. Но победа все же осталась на стороне русских.

Шведская эскадра в составе 10 кораблей была взята в плен вместе с командующим контр-адмиралом Эреншельдом. В плен попало 589 шведов, кроме