Иван уходил долго, то переходя на шаг, то вновь двигаясь трусцой. Он свалил свою ношу на укрытую жёлтым игольником землю, лишь окончательно убедившись, что позади никто и ничто уже не нарушает покой леса. Облизнул сухие губы. Утёр обильный пот со лба. Вздрогнул, пережив вновь содеянное и осознав, что за всем этим может последовать.

Пленник лежал неподвижно, смертельная бледность пала на его лицо. Боясь, что он может так и не услышать желаемого, Иван оторвал от одежды татарина длинную полосу, крепко перебинтовал рану. Затем сорвал большой пук длинного сырого зеленого мха и, словно губкой, вытер беспамятное лицо.

Это помогло. Раненый дёрнулся, открыл глаза, мучительно застонал. И осёкся, столкнувшись взором с неистовым взглядом своего врага.

— Кто стрелял стрелами с красными перьями? Кто, слышишь?! Отвечай, гад!!

Губы раненого растянулись в презрительной усмешке. Его можно было понять. Уже почти век русичи угодливо кланялись татарам. Он сам чаще видел спины, чем лица. А тут какой-то смерд осмелился?..

— Ты сдохнешь, как шакал! — словно выплюнул пленный. — Я сам сдеру твою вонючую шкуру! Амылей меня не бросит в этом лесу.

— Ещё раз повторяю! Как звали тех троих, что били красными стрелами? Ну? Всё равно ведь скажешь, только мучиться дольше будешь.

Услышав новые угрозы явно не трусливого нукера, Иван повёл глазами по сторонам. Увидев невдалеке под елью высокий муравейник, перетащил пленника туда. И вновь повторил вопрос, указывая в сторону громадной игольчатой кучи:

— Не скажешь — суну туда мордой! Ну?!

Неизвестно, насколько хорошо владел пришелец из нижневолжских степей русским языком, но смысл угрозы он явно понял. Сам стращать неминуемой расплатой прекратил, но и ответа на свой вопрос Иван так и не услышал.

Тогда, стиснув зубы, он обхватил сильными пальцами потную толстую шею и, преодолевая несильное сопротивление, ткнул ненавистные глаза, нос, губы в обиталище черных лесных братьев и продержал до тех пор, пока собственная рука не загорелась ощутимо от многочисленных укусов.

— Бачка, бачка… не убивай! Всё расскажу! Всё, что есть, отдам!! Не убивай меня!!!

Не дожидаясь повторения вопроса, татарин зашлёпал сильно опухшими губами, выплёвывая изо рта муравьёв и игольник:

— Это были… Амылей-нойон, Тудан-нойон, Камиль-нойон.

— Они родичи?

— Братья. Три славных багатура из рода великого тёмника Бурундая.

— Что они делают в Твери?

— Гостят у славного Менгу-хана.

— У ордынского баскака?

Пленник торопливо закивал головой.

Иван чуть помедлил, смахнул со лба татарина вылезших из тёмных волос муравьёв и наудачу поинтересовался:

— Не видел среди братьевых полонянок молодую красивую девушку? Появилась недавно.

Лежачий вновь торопливо закивал. Но вспыхнувшая было в сердце русича радость быстро потухла.

— У Амылея много наложниц! У Камиля много. У Тудана много. Молодые все, горячие. Каждую неделю новых покупают. Русские горячо любят.

— Где они полон держат? В городе?

— Нет, в стане за городом.

Большего от раненого вряд ли можно было добиться. Нужда в нём у Ивана пропала. Видимо, что-то неуловимо изменилось на молодом челе, раз татарин вдруг отпрянул и залопотал:

— Не убивай, бачка! Моя тебе много денег дам. Моя всё, что есть отдам! Моя никому ничего не скажу!!

И осёкся, прочитав в голубых глазах свой беспощадный приговор…

Отец не мог не заметить, что с охоты сын вернулся слишком возбуждённым и без дичи. А когда увидел, как тот украдкой делает себе перевязку, пришлёпнув на лёгкую рану несколько листьев подорожника, в буквальном смысле припер Ивана к стене амбара:

— Ты где был? Что это? Откуда кровь на одежде?!

Парень попытался освободиться, но единственная здоровая рука отца была необычайно сильна.

— Я узнал, как зовут убийц Андрея, — глухо проговорил он, избегая встречаться с Фёдором глазами.

— Узнал?! Откуда? Кто они?!!

Пришлось поведать всю сегодняшнюю историю. Фёдор всё больше мрачнел, наливаясь тёмной кровью. Под конец не выдержал:

— Юнец! Сопляк поганый! Как ты посмел против моего запрета пойти?! Ты ведь теперь неминуемо наведешь этих нелюдей на деревню! Об этом ты подумал? Они выжгут всё, баб и девок в полон заберут, мужиков остатних порубят и правы будут!! Ты этого хочешь? Глафира!!

Возившаяся в доме жена вышла на громкий крик.

— Глаша, — уже чуть спокойнее продолжил Фёдор. — Пройдись по дворам, позови сюда всех мужиков. Срочно! А потом начинай хлеб и прочее добро прятать.

— Что? Опять татары что-то учиняют? — испуганно перекрестилась женщина.

— Учинят, если не успеем за Чёртов лог уйти. Вон его благодари, мстителя! Теперь ни один князь в заступ не встанет! Пропала деревня!! По всем законам виноватые. Ступай, кому сказал! После слёзы лить будете, как скотину через топь прогоним. Наплачетесь ещё, комаров кормя в землянках.

Отец и сын проводили Глафиру взглядами. Иван упрямо буркнул:

— Я в церкви обет дал, что не отступлюсь. И Протасий с Любаней нам не чужие были. Она, поди, уж и дитя зачала от Андрюшки нашего, ведаешь ли о том? Муж и жена они, понял, батя?

Фёдор оторопел. Захват железных пальцев заметно ослаб, затем кулак вообще разжался. Глубоко вздохнув и помотав уже пробитыми сединой кудрями, отец обессиленно присел на толстый берёзовый чурбан.

— Откуда известно? — тихо вопросил он.

— Брат поведал, ещё тогда, до медведя. Они хотели на лугу перебаять, как вам с Протасием обо всём повестить. Боялись гнева вашего. А вишь, как оно всё обернулось…

Пожилой мужчина продолжал безмолвно сидеть, обхватив натруженными пальцами глаза и лоб. И вдруг Иван с изумлением увидел, как на кучерявую бороду двумя блестящими дорожками побежали торопливые слезинки. Потом новые, новые… это было неожиданное и невиданное зрелище! Даже когда его, изломанного медведем, собирала по кускам бабка-знахарка, орудуя иглой и острым ножичком, он лишь рычал, закусив до крови губу и сверкая бешеными сухими глазами. А тут?..

— Батя, ты что? Не надо, батя! Прости меня, дурака!!

Вместо ответа Фёдор вдруг резко поднялся на ноги, быстро ушёл в избу. Вернулся с иконой, приказал:

— Встань на колени, сынок!

Смутно догадываясь о причине произошедшей с отцом перемены, Иван поспешно выполнил просьбу. Фёдор медленно и строго перекрестил сына:

— Господь с тобой, Ванюша! Видно, и впрямь твоё дело правое. Тогда обязательно найди её, слышишь?! Найди и вместе с чадом, коли родится, сбереги. Хоть за себя её возьми. Да про родных не забывай, без куска хлеба их не оставь. Помоги пережить лихолетье.