Тот факт, что избавители могут быть еще более жестокими, чем их предшественники, никого не смущал.

Представители военной элиты остготов, как и любые другие завоеватели, не могли прижиться среди местного населения. Если бы другие профессиональные военные вздумали отобрать у них власть, они легко могли бы справиться с варварами. Казалось, что достаточно одного мощного толчка — и все королевство рассыплется, как карточный домик, не оставив после себя даже упоминания на страницах книги истории.

Но это было иллюзией. Исконное население завоеванных земель — миллионы порабощенных земледельцев — жили здесь до прихода завоевателей (германцев или других), жили при завоевателях и так и продолжали пахать землю после того, как завоеватели исчезли. Варварские «королевства», которые возникали из ниоткуда и затем исчезали в никуда, — всего лишь названия разных групп поработителей-варваров, которые не имели никакого отношения к настоящим обитателям завоеванных земель, по крайней мере, так было в эпоху Великого переселения народов.

Несмотря на это, завоеватели постепенно растворялись среди побежденных. Солдаты женились на женщинах из порабощенных племен. Молодые крестьяне, отличившись на военной службе, могли получить должность в профессиональной армии. Поэтому, если завоеватели долго оставались на покоренной земле, они настолько смешивались с побежденными, что начинали считать себя соотечественниками, которым предстоит бороться с общим врагом.

Вернемся к остготам — у них не было времени для того, чтобы раствориться среди побежденных: на пороге их королевства уже стояли гунны. И в какой-то момент гордые германцы-остготы почувствовали, что в военном плане тягаться с гуннами им не под силу.

Армии греков и римлян в основном состояли из пехотинцев. Именно римляне научили своих пехотинцев быть подвижными на поле боя и довели искусство пехоты до совершенства. В течение шести веков легионы римской пехоты были непобедимы.

Кроме пехоты, у греков и римлян была кавалерия — ведь, сидя верхом на коне, можно справиться с большим количеством пеших врагов. Всадники способны к стремительным нападениям, они производят намного больше разрушений и в случае контратаки могут мгновенно уйти от противника. Все это так, проблема заключалась только в одном — как удержаться на коне, ведь у лошадей не было стремян. Всадникам того времени приходилось избегать слишком близкого контакта с врагом и резких маневров — иначе они падали со своих лошадей. Поэтому кавалерия использовалась для поддержки пехоты, на которую приходился основной удар.

Германцы целиком переняли римскую манеру боя. Они тоже использовали пехоту в качестве основной военной силы. Несмотря на это, дисциплина в германской пехоте была намного ниже, чем у римлян, поэтому те обычно побеждали варваров.

Теперь же у германцев был совсем иной противник: из Азии хлынули полчища гуннов — низкорослых кривоногих коротышек. Казалось бы, что они могли сделать против рослых северных гигантов! Гунны не имели никакого представления о земледелии и о привычном способе ведения войны, они были кочевниками и скотоводами, поэтому на запад они двинулись со своими семьями, стадами животных, переносными жилищами и прочим нехитрым скарбом.

Гунны явились верхом на маленьких, исключительно выносливых лошадках, покрытых жесткой шерстью, косматых и некрасивых, которые имели только одно, самое большое преимущество, отличавшее их от европейских лошадей, — были оснащены стременами.

За несколько столетий до своего вторжения на запад кочующие всадники изобрели удобные металлические стремена, которые располагались по обеим сторонам седла и служили воинам для опоры ног. Поэтому всадники могли упасть на землю только вместе с конем. Прочно сидя в седле, конный гунн мог выпускать тучи стрел, наносивших сокрушительный урон, поворачивать коня в любую сторону и поворачиваться в седле сам, делать резкие остановки и бросаться в самую гущу сражения, маневрировать так, как ни один всадник до этого.

В Европе того времени не было конников, равных гуннам. Быстрота их движений, стремительность атак и таких же скорых отступлений, переходящих в следующую атаку, — все это было новым для европейцев. Даже персы, признанные специалисты конной войны, не могли сражаться так, как гунны.

К несчастью, этим великолепным всадникам остготы могли противопоставить только дико потрясающих копьями пехотинцев, которые были прекрасной мишенью для лучников.

Гунны просто смели остготов, практически не встретив достойного отпора, и в течение мгновения Остготское королевство исчезло. Старый король Эрманарих, который поднял свое государство до вершины его могущества, теперь смотрел, как оно рушится у него на глазах. И ему ничего не оставалось, как покончить с собой. В это время гунны завладели его королевством, взяв всю власть в свои руки. Исконные жители остались в том же положении, что и прежде, а в большой части Европы, которая называлась Остготским королевством, возникло королевство гуннов.

Остготы, которые не сбежали на запад и которым удалось уцелеть после нашествия гуннов, продолжали делать то, что они умели лучше всего, — воевать, только теперь они это делали под началом гуннских военачальников. Они влились в армию гуннов и научились воевать верхом.

Но на этом гунны не остановились. Они достигли Днестра, по которому проходила граница между королевствами остготов и вестготов. Гунны вторглись на территорию вестготов и разгромили их так же, как до этого остготов; затем они двинулись на равнины, которые находятся на территории современной Венгрии. И к 380 году управляли империей, простиравшейся от Альп до восточных берегов Каспийского моря. Так продолжалось полстолетия.

И все же у вестготов было определенное преимущество перед остготами. Вестготское королевство, в состав которого когда-то входила Дакия, граничило с могущественной Римской империей, территория которой начиналась сразу за Дунаем. В 375 году, когда гунны уже подходили к их границам, около восьмидесяти тысяч вестготов смиренно попросили у своих сильных соседей разрешения поселиться на территории Римской империи в качестве беженцев.

Римляне могли поступить по-разному. Они могли хладнокровно отказать вестготам в убежище и наблюдать, как гунны искромсают их или превратят в рабов. С другой стороны, римляне могли пустить вестготов на территорию империи, взяв вестготских мужчин на службу в свою армию, где те со временем могли превратиться в верных солдат.

Но римляне предпочли третий вариант. Они были достаточно добры, чтобы пустить вестготов на территорию империи, но достаточно жестокосердны, чтобы после этого плохо обращаться с ними. Римляне разоружили вестготов, взяли их детей в заложники, высмеивая и называя их родителей трусами, убежавшими от гуннов. После этого римляне попытались обобрать вестготов, заломив непомерные цены за продукты.

Все это могло бы сойти римлянам с рук, если бы они действительно тщательно разоружили вестготов, но они не сделали этого. Разъяренные скверным обращением, вестготы нашли достаточно оружия, чтобы напасть на своих мучителей и опустошить всю провинцию в поисках пищи и оружия. Еще до того, как римляне осознали, что произошло, они вдруг обнаружили, что пустили в свои владения не горстку несчастных беженцев, а целую враждебную армию.