Боковым зрением Алина увидела, как машина проехала вперед и остановилась. Костя вышел и преградил ей путь.

Она задерживает дыхание и зло шепчет:

– Пропусти.

Но он не отходит. Задерживать дыхание больше нет сил, девушка выдыхает воздух, освобождая легкие. Кислород вперемешку с ароматом Костика действует, будто наркотик.

Он ей что-то говорит, даже приводит правильные доводы, но она уже и так бы согласилась, потому что его близость просто отупляет, лишает ее возможности думать рационально.

Она выхватывает из его диалога только последнее предложение:

– Мы же оба прекрасно знаем, что утреннее недоразумение послужило твоей травме.

На это ей следовало взбрыкнуть, ну или хотя бы дать ему по голове зонтом или сумкой, но она не могла, не могла противостоять тем бабочкам, которые порхали при виде него у нее в животе. Она разворачивается и идет к машине.

«Доеду до дома и даже спасибо ему не скажу», – вот ее здравый смысл говорил сейчас правильные вещи. Она так и сделает. Даже в сторону его не посмотрит.

Радовало одно, что хотя бы он за собой чувствует какую-то вину, не сваливает все произошедшее только на нее.

«Вот видишь, какой хороший мальчик», – включилась ее фантазия, как только она села в машину, и ее окутал восхитительный запах роз.

Розы были ее любимыми цветами. Ее так и подначивало обернуться и посмотреть, откуда же исходит такой аромат.

Костя сел в машину и тут же протянул руку назад, при этом задев ее бедро. В машине повисло напряженное сопение. Хотя Алина вообще перестала дышать. Костя протянул ей букет, не сказав ни слова. Она взяла его и тоже ничего не сказала. Лишь взглянула на него украдкой. Но тут же ее взгляд попал в плен его голубых глаз, и она уже смотрела, не отрываясь.

Желание, вот оно какое – это ток, проходящий через все тело, это когда тебе хочется, чтобы именно этот мужчина прикоснулся к тебе, именно он стал твоим первым и единственным. В ней разгорался огонь, заставляя пламенеть низ живота. Дыхание участилось, и сердце пустилось в дикий пляс. В его глазах отражались ее, и Алина поняла, что пропала. Что бы он сейчас ни сделал, она не сможет сопротивляться.

Костя нажал на газ, и машина понеслась по улицам со скоростью, которая явно была превышена. И ехал он не к ней домой. Возмутиться, сказать, чтобы не смел… А хочет ли она этого? Разве об этом она весь день мечтала? Нет, совсем нет.

«Золотая бухта» предстала перед ней во всей своей красе. Роскошные дома, ухоженные лужайки, заборы. Парковка. Костик выходит из машины, огибает капот, открывает дверь с ее стороны. Сердце пропускает удар. Он подает руку, и она вкладывает в его горячую ладонь свою холодную.

– Замерзла? – шепчет он ей в волосы.

Опять ток по телу, опять томление внизу живота, нет сил отказаться, и нет возможности.

Он ведет ее в подъезд, в лифт. Ни звука вокруг, только искры страсти между ними. Алина хоть и не знаток этого всего наяву, но она сто раз переживала это во сне, видела в фильмах, читала в книгах.

Поцелуй заставил ее задохнуться. Его горячие губы приникли к ее губам. Голова закружилась. Лифт остановился. Костик, не выпуская Алину из объятий, открыл дверь. И уже в коридоре начался головокружительный танец страсти. Цветы полетели на пол. Костя прижался к ней всем телом и начал целовать с остервенением, сминая ее губы своими. Его руки хаотично заскользили по ее телу, пытаясь освободить ее от одежды. Алина сцепила на его затылке пальчики, зарывшись ими в волосы и отдаваясь всем ощущениям с полным наслаждением. Ее тело откликалось на все его требования.

Верхняя одежда уже раскидана по полу, остались только водолазка и брюки, а на нем – джинсы и футболка. Молчание. Все и так понятно без слов. Он возьмет ее всю, потому что хочет, а она не сможет ему отказать, потому, что не может. Молчаливый диалог глаза в глаза закончен. Дальше только действия. Костик подхватывает ее под попку, она обвивает его ногами, он целует ее лицо, шею. Они заходят в душ. Он включает воду. Помогает ей раздеться. Когда водолазка освободила ее руки, он с такой нежностью коснулся тех мест, где виднелись синяки, что у Алины перехватило дыхание.

– Больно? – шепчет он, целуя ее запястья.

Она отрицательно качает головой, потому что сказать точно ничего не получится. У нее пересохло во рту. Он расстегивает на ней брюки, они падают к ногам, и она остается в одном белье.

«Хорошо, что надела новый комплект, как чувствовала».

Он проводит кончиками пальцев по линии кружева на лифе, не отрываясь, смотрит ей в глаза. Она, смущаясь, опускает взгляд. Он медленно расстегивает застежку и освобождает грудь. Щеки Алина покрывает румянец. Костик стягивает с себя футболку и прижимается к ней.

Стон. Это Алина стонет, прижимаясь к нему теснее. Хочется прижаться, слиться с ним, но разве можно еще ближе? Костик снимает джинсы и трусы, остается перед ней раздетый, она на него не смотрит. Не может опустить взгляд – это запредельно неудобно. Ее стеснение его не смущает. Он залазит под воду, тащит ее за собой. Струи воды тут же омывают все ее тело.

Она поднимает на него глаза и с ожиданием смотрит. Он берет гель для душа, выливает себе на руки. Алина отмечает, что запах мягкий, цветочный от Костика пахнет не так. Гель женский. Ее кольнула ревность, но его руки на ее теле тут же прогнали все мысли, он начал растирать ее… взрыв! Нет, так нельзя. Она больше не сможет терпеть эту пытку. Низ живота уже в таком напряге, что чувствуется боль, нужно что-то большее. Что же он медлит? Тем временем, ее трусики уже сняты и валяются на полу, а его руки путешествуют без преград по всему ее телу. Костик повернул Алину спиной к себе и прижался к ее попе своим членом, она выгнулась ему навстречу, неосознанно начала тереться об него. На этом душ закончился. Две минуты, и весь гель смыт, а она замотана в полотенце. Вцепившись в Костика, Алина наслаждалась его близостью.

Кровать. Она упала на кровать, Костик навис над ней. Раздвинул рукой ноги в стороны и, не медля больше, резко вошел в нее.

– Твою мать, Алина! – прошептал он, глядя на нее. – Прости, прости.

По ее щеке скатилась одинокая слезинка.

– Прости, – повторяет он, начинает целовать.

Пытается отстранится, но она обвила его бедра ногами, заставляя остаться на месте.

– Мне не очень больно, – шепчет она в ответ, прижимает его к себе, целуя со всей страстью, что сейчас затаилась у нее внизу.

Костик заводится сразу. Сначала медленно потом, с нарастающим темпом доводит ее до вершины оргазма. Она хватает его за плечи, за шею. Потом резкий толчок, и ее естество сжимает его член так, что он не успевает выйти, кончает в нее.

– Алина, Алиночка, – шепчет он ей в шею.

Когда я понял, что Алина девственница, со мной случился шок. Я просто охерел. Зачем же она тогда поехала? Или нет, зачем она позволила… и ничего мне не сказала! Все же говорят, что это больно. Мне приходилось трахаться с двумя такими, так там был полнейший финиш. Чуть ли не эпопею устраивали, облачаясь в белые шелка. Я вспомнил на секунду Касандру и ее белые шелковые простыни и белое белье. Сука, она меня тогда хотела подставить, да сама немного облажалась.