— А что такого с вашей одеждой, черт побери? — удивился Кэм.

— Ничего, если сравнивать с вашей, — засмеялся Таппи.

На герцоге была рубашка из белого полотна, заправленная в серые брюки. Все не слишком модное и не слишком новое, зато удобное и очень чистое.

— Кто ваша тетушка? — поинтересовался Стивен.

— Леди Троубридж, хозяйка Ист-Клиффа.

— Если ваш экипаж не починят, вы поедете с нами. Это загородный дом, где мы увидим твою жену, Кэм. Тот что-то буркнул, не отрываясь от дротика.

— Тогда мы оба увидим наших жен, — сообщил Таппи.

— Я думал, вы со своей расстались, — сказал Кэм.

— Но это не значит, что я вообще ее не вижу. Как правило, только на приеме у тетушки. Я не могу им пренебречь из-за ее угрозы лишить меня наследства. Большую часть времени я провожу на рыбалке. В имении моей тетушки есть отличный ручей, там водится форель.

— Тогда что же это за прием? — спросил Кэм, прекращая свое занятие.

— Неприятность. Моей тетушке угодно мнить себя литературно образованной хозяйкой. У нее в доме всегда толпа скверных поэтов, беспутных актеров и неуклюжих девиц, приобретающих изысканность для своего дебюта. И разумеется, общество моей жены. Они наверняка там.

— Молодые и незамужние, — продолжил Стивен. — Которым до смерти наскучила их собственная жизнь и собственная репутация, которые достаточно богаты, чтобы выставлять напоказ свое пренебрежение условностями, и достаточно не удовлетворены, чтобы это делать.

— А моя герцогиня? — спросил Кэм.

— Тоже, ваша светлость, — мрачно улыбнулся Таппи. — Думаю, она из числа лучших подруг моей жены.

— Не называйте меня так, — нетерпеливо произнес Кэм. — Я ненавижу эти церемонии, зовите меня по имени, прошу вас. Почему вы не сказали мне вчера, что наши жены — подруги?

— Я не считал это заслуживающим особого внимания, — ответил удивленный Таппи.

— Джина всегда была озорным маленьким созданием. Помнишь, Стивен, тот случай? — Кэм повернулся к Таппи. — Мы не брали ее с собой на рыбалку, потому что она девочка. Тогда Джина незаметно прокралась за нами и, пока мы удили рыбу, стащила наш обед.

— Я про это забыл, — хихикнул Стивен. — И что она сделала? Выбросила еду? — спросил Таппи.

— Нет, это было бы слишком просто. Мы сказали ей, что она не может идти с нами, поскольку девочки боятся червей и поднимают крик. Так вот она вскрыла каждый мясной пирог, каждый домашний торт с вареньем и уложила туда слоями червей.

— Оправившись от шока, мы пришли в восторг, — подтвердил Стивен. — Джина лишила нас обеда, но обеспечила червями на целую неделю.

— Разумеется, на следующий день мы взяли ее с собой, — ухмыльнулся Кэм.

— И она поймала больше, чем каждый из нас, — добавил кузен.

— Теперь, когда я вспомнил о ее проделках, — задумчиво сказал герцог, — мне кажется вполне логичным, что Джина попала в круг безнравственных людей.

— Насколько мне известно, она со своими подругами занимается лишь тем, что устраивает скандалы, — ответил Таппи. — Иногда я думаю, что моя жена оставила меня по единственной причине: ей просто скучно жить с мужем.

— Это весьма легкомысленная причина для разрыва супружеских уз, — заметил Стивен.

— Ни у одной из них нет мужа, — пожал плечами Таппи и кивнул в сторону Кэма. — У вашей жены есть вы, но вы живете за границей. Эсма Роулингс тоже имеет супруга, но они давно расстались. Представьте, он даже не скрывает свои любовные связи. И, наконец, леди Годвин.

— О! — воскликнул Стивен. — Если не ошибаюсь, это жена Риза Холленда?

— Который без зазрения совести поселил в своем доме оперную певицу, — добавил Таппи. — По крайней мере так говорят.

— Следовательно, они все без мужей и вольны делать, что хотят, — задумчиво произнес Кэм. Наступило тягостное молчание.

Поместье Троубридж, Ист-Клифф

Эмили Троубридж считала себя поистине счастливой женщиной.

Около двадцати лет назад судьба подарила ей возможность покорить человека, обладавшего такими несомненными достоинствами, как прожитые годы и акции на бирже. Причем и того и другого у него было в избытке. Когда лорд Троубридж объявил себя пленником мисс Эмили, которая сочетала послушание со способностью иметь множество детей, ее кузен сообщил ей на ушко, что жених вдвое старше Мафусаила и настолько же богаче Креза.

Не стоит думать, что Эмили выходила замуж против своей воли, ибо матушка доходчиво объяснила ей преимущества такого союза. Троубридж стар, следовательно, не будет обременять ее слишком долго. Он богат, а значит, она может иметь служанок и в Лондоне, и в поместье. А с армией пьяных лакеев она вообще не будет знать, что делать.

И правда, лорд Троубридж быстро покинул этот грешный мир. Через два месяца супружеского блаженства он, к некоторому облегчению Эмили, умер от сердечного приступа, оставив всех любопытствующих в ожидании реальных плодов ее способности к деторождению. Но когда со дня похорон минуло две недели и тщетность этих надежд стала очевидной, у молодой вдовы началась счастливая, безоблачная жизнь. Она тратила свой ежегодный доход, ни в чем себя не ограничивая.

Первое время Эмили еще подумывала о новом замужестве, но быстро отказалась от подобной идеи, поняв, что ей неинтересны длительные любовные отношения, а тем более муж, который станет учитывать ее расходы. Поэтому она пригласила к себе наследника со стороны мужа, лорда Перегрина Перуинкла, известного еще как Таппи, заверила его, что никогда больше не выйдет замуж, и продолжала тратить все свободные деньги, оставленные дражайшим супругом.

Через несколько лет Эмили Троубридж превратилась в женщину, которую ни за что бы не узнал старый лорд. Она усвоила привычку властвовать, носила весьма эксцентричные туалеты, что присуще или очень красивым женщинам, или тем, кто мог заплатить (как Эмили) огромные деньги своей модистке. У нее было слишком длинное бледное лицо, которое тем не менее казалось привлекательным благодаря ее собственным усилиям и немалому искусству ее горничной.

Со временем известность приобрели и приемы у леди Троубридж. Они стали особенно популярны летом, после закрытия сезона, и перед осенней сессией парламента. К тому же на них фактически не требовалось приглашения. Там можно было обсудить последние скандалы или найти себе пару. Там одинаково хорошо себя чувствовали и те, кто стремился к браку, и те, кто намерен был развестись. А когда леди Троубридж вдруг стала интересоваться сельским хозяйством, ландшафт поместья украсили маленькие греческие храмы и круглые оранжереи, гарантирующие уединение вне зависимости от того, с какой целью его искали.

Молодые люди приезжали, чтобы поохотиться в богатых дичью лесах Ист-Клиффа и пофлиртовать с замужними женщинами, не обремененными принципами. А куда направлялись молодые холостяки, туда же следовали мамаши с дочками на выданье, которые семенили рядом, как украшенные лентами спаниели.