– Скажи мне, рыцарь, ты был рядом с Бернаром во время Северной войны?

– Да, отче. – Паладин уважительно опустил голову, хотя патриарх понимал, что для таких людей даже папа римский не очень серьёзный авторитет, и это всего лишь вежливая маска.

– И свои ужасные раны ты получил в землях венедов?

– Да. Все они оттуда. Штурмы городов и кровавые схватки в заснеженных лесах не прошли для меня даром, а последняя битва едва не лишила ноги. Но Бог не оставил меня, и я выжил, сохранил немного сил и здоровья, значит, готов служить Ему, как и прежде.

– Ты видел, как погиб Бернар из Клерво?

– Нет. Я потерял много крови, и разум мой помутился. Поэтому я увидел только яркую вспышку на холме, где находилась ставка короля Конрада Третьего и святого Бернара. Потом я потерял сознание и лишь спустя две недели узнал о гибели великого аббата, который один сражался против тысяч язычников и сотен колдунов и пал наземь только после коварного удара в спину, коим его сразили дьяволопоклонники.

– А ты как спасся?

– Меня подобрали древане, которые служили королю и во время битвы находились в лесу. Они посчитали, что если выйдут на соединение с войском католиков сами по себе, то их объявят дезертирами и казнят, а если со мной, то на них прольётся золотой дождь.

– И ты вознаградил их?

– Нет. Я беден, как и подобает воину Господа.

– Что ж, ты достойный человек и настоящий христианин, рыцарь Седрик фон Зальх. Ты отправишься на Русь вместе с моими посланцами. Произойдёт это через два-три дня. Но перед этим ты поговоришь с главными людьми в посольстве, коим должен будешь повиноваться.

– Да, ваше святейшество.

Музалон посмотрел на Гвидо Флорентийского:

– Это всё?

– Это было главным, а ещё есть вопросы, которые касаются Святой земли и расширения вашего влияния на Венгрию. Однако это мы можем обсудить один на один, без рыцаря.

– Пожалуй, вы правы, легат. – Патриарх кивнул паладину и перекрестил его: – Ступай, воин, Бог с тобою.

Короткий и резкий поклон. Один из последних рыцарей Бернара Клервоского развернулся и покинул кабинет патриарха.

Двери за спиной закрылись, и Седрик оказался в длинном коридоре. Прихрамывая, он медленно вышел во внутренний двор величественной Святой Софии и направился к воротам, которые охранялись не абы кем, а варяжскими гвардейцами императора. Почему так, Зальх не знал. Возможно, в главном соборе ортодоксов находилась особа императорской крови. Но ему это было и не важно. Просто он услышал, как пара варягов переговаривается на родном языке. Это был венедский. И Седрик чуть не выхватил из ножен меч и не накинулся на тех, кого привык считать своими кровными врагами.

Гвардейцы странное поведение латинского рыцаря-католика, который замер на месте, конечно же заметили и моментально обступили Зальха со всех сторон. Закованные в превосходную броню, вооружённые топорами и мечами-спатами варяги весело пересмеивались, и речь варваров била по ушам паладина, словно тревожный набат, который заставлял его сердце клокотать от ненависти. Ярость стала заволакивать глаза Седрика, постоянно винившего себя, что не смог в трудную минуту прийти на выручку своему покровителю и наставнику Бернару Клервоскому, и в его голове промелькнула мысль: «Будь что будет. Ненавижу варваров! Убивать их надо! Смерть им!»

И кто знает, наверное, Зальх спровоцировал бы драку с наёмными варягами, которые служили государю христиан за золото. Но рядом находились другие паладины, которые ожидали его и Гвидо Флорентийского, и один из них окликнул своего командира:

– Эй, Зальх!

Кровавая пелена в глазах рыцаря немного рассеялась, и он, оскалившись, будто дикий зверь, подумал, что ему надо быть сдержанней, а затем, отпустив рукоять меча, решительно направился на другую сторону широкой улицы. Гвардейцы императора расступились и рассмеялись. Гогот здоровых мужчин, словно невидимое копьё, ударил в спину Седрика. Однако он не обернулся, а спокойно подошёл к своим товарищам и оглядел их.

Четверо. Не считая Зальха, это были последние избранные воины Бернара из Клерво, и, вглядываясь в лица истинных воинов Господа, которые без остатка посвятили себя великому служению, Седрик вспоминал о том, как они собирались вокруг него.

Первым в Бремене, где Зальх восстанавливал подорванное здоровье, появился рыцарь Лотар фон Винер, который отвозил письмо аббата Клерво в Сито. Затем прибыли два француза, которые находились на излечении в лагере возвращающихся на родину крестоносцев Людовика Седьмого, барон Роберт де Биот и рыцарь Карл де Флор. А последним объявился испанец Родриго Дуэрро, бывший разбойник и вор, который кровью врагов искупил все свои грехи, чудом уцелел в последнем сражении Северной войны и хотел отомстить за святого Бернара.

Все эти паладины признали Седрика за главного и ждали его приказа. Для них Крестовый поход продолжался, и они были готовы зубами рвать ненавистных язычников. Однако Седрик не торопился. Он написал письмо легату Гвидо Флорентийскому и надеялся, что для него найдётся какое-то по-настоящему серьёзное дело, и оно нашлось.

Папский легат вызвал паладинов в Хильдесхейм, и, когда они предстали перед ним, он объявил им волю святого престола. Рыцарям предписывалось отправиться на Русь, осмотреться, обзавестись полезными связями и знакомствами и взять на заметку тех, кто помогает венедам: купцов, князей, воинов, мастеров и даже простолюдинов. После чего готовиться к уничтожению этих людей, которые являются пособниками Сатаны. А позже было решено, что паладины поедут в дальние края не сами, а вместе с ромеями. Разумеется, если ортодоксы пойдут навстречу католикам.

Этот приказ не понравился паладинам, которые не представляли себя в роли прознатчиков, а являлись ударной силой крестоносцев. Однако Гвидо Флорентийский их убедил, сказал, что это желание самого папы, поскольку каждый из них способен чувствовать врага на расстоянии, ведь с ними благословение самого Бернара. Поэтому рыцари, скрепя сердце и внутренне негодуя, согласились отправиться в земли диких русичей и сейчас находились в столице ромеев.

– Седрик, – командира паладинов вернул в реальность голос Дуэрро, – что патриарх сказал?

– Мы в деле, – ответил Зальх. – Через пару дней двинемся в путь вместе с посольством ромеев. Вовремя мы здесь появились: у ортодоксов проблемы с восточными славянами, и у нас появились общие интересы. Значит, нам будет легче.

Рыцари примолкли, и молчание нарушил де Флор:

– И всё же, не нравится мне это задание. Не для нас оно, что бы там легат ни говорил.

– Ага! – вторил ему де Биот. – Что-то здесь нечисто. Но что, никак в толк взять не могу.

«Да просто всё, – подумал Седрик, который в своё время покрутился при королевском дворе и немало времени провёл рядом с аббатом Клерво. – Мы люди Бернара и на всё имеем особое мнение, прямое, чёткое и открытое, которое может не совпадать с мнением папы. Следовательно, его паладины стали не нужны и, может, даже опасны. Вот нас и прогнали подальше с глаз, туда, где нет католиков. Вроде бы и при деле, а в то же время мы не сможем никому рассказать, насколько велик и могуч был Бернар из Клерво. Опасаются нас. Но против воли папы не пойдёшь, моментально голову срубят, хоть мне, хоть моим товарищам. Однако когда-нибудь мы вернёмся и постараемся разобраться, в чём истинная подоплёка происходящих вокруг нас событий. Конечно, если нас не перебьют. Вот только сделать это будет сложно, ибо благословение Бернара всё ещё с нами».