– Ясно. Описания путешествий по чудесным тропам имеются?

– В старых книгах кое-что расписано.

– Прямо сейчас ещё что-то рассказать можешь?

Пожалуй, могу. В одном старом свитке сказано, что ведун Борей ступил на зыбкую тропу, вокруг которой был густой туман, где прятались чудовища. Потом они напали на него, но он отбился, а затем прошёл сотню шагов, свернул на другую тропу, вышел из неё в реальный мир и оказался в стране, где живут невысокие люди с узкими глазами. Он дождался часа, когда вход на тропу открылся вновь, и без опаски вернулся домой.

– Его дом остров Руян?

– Не знаю. В свитке ничего такого не было.

– Это всё?

– Нет. Ещё есть много подобных описаний. Но сразу все не упомнишь, надо выписки делать.

– И ты сделаешь для меня такой список?

– Конечно, ведь это не тайна, а ты не чужак.

– И когда он будет готов?

– Коли прямо сейчас начать, то к утру сделаю.

– Сделай, Зван, – я хлопнул летописца по плечу, – и за мной не заржавеет. Я добро ценить умею и тех, кто мне помогал, никогда не забывал.

– Разве дело в награде. – Парень поднялся и направился к стеллажам. – Главное, на мой взгляд, людям помогать. Опять же, Векомир тебя очень ценил и уважал, а он мне словно второй отец.

– Да, хороший человек был, – согласился я с парнем и спросил: – Может, тебе помочь?

– Нет. Не надо. Сам я быстрее всё сделаю. Утром труд окончу, а потом что? Куда тебе список занести?

– Я сам подойду.

– Ну, как знаешь, Вадим.

Летописец зарылся в пыльные свитки и книги, а я решил ему не мешать и вернулся в город, где гуляли воины дружины.

Ночь прошла легко. Я веселился и ни о чём плохом не думал, а на рассвете, ещё слегка хмельной и невыспавшийся, находился перед храмом, вызвал Дубка и получил пятнадцать исписанных мелким убористым почерком листов с описаниями троп Трояна. В общем, самые обычные кусочки информации, сложив которые тем не менее можно составить какую-то систему координат и для своего личного пользования написать инструкцию по безопасности. Но это всё ожидало меня несколько позже, когда выйдем в море, а пока имелось ещё одно дело.

Воины, которые сопровождали меня в Аркону, стянулись к городским воротам. Здесь нас уже ожидали лошади, и мы помчались в Чарушу, где находился мой дом на острове Руян. Добрались до места быстро. Драккары были готовы к отплытию, и я решил не медлить. Выходим в море. И пока пруссы, варяги и дружинники Берладника грузили на корабли бочонки с водой и продовольствие, командир варогов, рыжий Торарин Мох построил своих бойцов во дворе терема.

Я замер перед ними и, глядя в глаза юношей, этнических датчан, многие из которых успели повоевать, знал, что для них Вадим Сокол не просто вождь, а пример для подражания и духовный лидер. Так их воспитали волхвы и старые воины. Поэтому каждый варог считает себя славянином, бог этих молодых волков Яровит, а моё слово для них – непреложный закон. Бывает, порой я чувствую себя виноватым, что с моей подачи психика этих мальчишек была исковеркана. Однако потом я вспоминаю разорённые крестоносцами города и сожжённые поселения, и всё проходит. Ведь если бы датских парней не взял под свою руку я, то они воевали бы на другой стороне, и шли в бой с именем Христа на устах, и убивали бы всякого, кто против креста на своей шее и в душе. Так что пусть они режут наших врагов, а не наших жён и детей. Здесь всё просто.

– Вождь, – передо мной остановился Торарин, – отряд варогов в количестве четырёх десятков построен.

– Хорошо, – бросил я ему и, ещё раз пробежав взглядом по славянским янычарам, спросил: – Парней отобрал?

– Да.

– Сколько?

– Девять человек, как ты приказал. Самых сообразительных выбрал.

– Веди их в дом. Остальных на корабли. Пусть помогут с погрузкой.

– Понял.

Я вошёл в терем, где слуги уже накрыли на стол. Дело к обеду, но это потом. Пока беседа с моими будущими разведчиками.

Вароги встали полукругом у стола, а Торарин расположился рядом со мной. Это знак его близости и оказанного доверия, и молодёжь всё понимает правильно. Взгляды варогов направлены на меня. Они ещё не знают, для чего Торарин их выделил, а потому волнуются. И я начал:

– Ваш командир, – кивок на Торарина, – заверил меня, что в своём отряде вы лучшие, и я ему верю. Поэтому буду вести разговор открыто. Через несколько недель мы окажемся в землях русских князей, и нам, венедам, нужны рядом с ними свои глаза и уши. Время в запасе имеется, всё рассчитано на долгий срок, и вам, мои вароги, предстоит стать шпионами. Легенда нехитрая. Все вы сироты из дальних княжеств и глухих лесных поселений, о которых никто не знает. Родители ваши погибли во время междоусобицы князей, а вы бродите по белу свету в поисках лучшей доли. Каждый отправится в один из русских городов, и у вас будет серебро и оружие. Однако всё это вы спрячете в лесах и начнёте своё восхождение с самых низов. Кем вам быть и к чему стремиться – решайте сами. Однако цель у всех одна – пробиться в окружение местных властителей и, по возможности, добиться их расположения. Драться вы умеете, выживать научились, а некоторые даже первую вражескую кровь взяли. Значит, люди взрослые и отвечаете за себя сами. Но подробней об этом поговорим в море. Кое-чему я вас дополнительно научу, и от меня же вы получите выход на людей, которым можно доверять. Вопросы?

Тишина накрыла горницу, но вот подал голос один из варогов, рослый светловолосый крепыш, новое имя которого, если я не ошибаюсь, звучало как Куница.

– Вождь… – Он отвесил мне лёгкий уважительный поклон. – Мы ещё вернёмся назад, в Рарог?

– Да. Однако случится это не скоро.

– А где нам предстоит начать новую жизнь?

– А для чего ты этим интересуешься?

– Чтобы знать, где можно встретить своих братьев, чтобы это не оказалось неожиданностью.

– Резонно. Города будут следующие: Новгород, Псков, Полоцк, Суздаль, Смоленск, Чернигов, Киев, Переяславль и Галич. Вы первые мои посланцы на Русь, за вами последуют другие.

Молчание. Парень отступил, и я махнул правой рукой в сторону выхода. Вароги покинули меня, а Торарин спросил:

– Ты доволен, вождь?

– Пока да, а потом посмотрим, что из варогов выйдет. Но, думается, они справятся. Не зря же мы на них столько времени и сил потратили.

Новгород. Лето 6656 от С. М. З. Х.

– Помилуй меня, Боже, по великой милости Твоей, и по множеству щедрот Твоих очисти беззаконие моё. Наипаче омой меня от беззакония моего, и от греха моего очисти меня; яко беззаконие моё я знаю, грех мой предо мной есть… – Громкий, хорошо поставленный голос священнослужителя христианской церкви, здорового чернобородого мужика, на котором пахать можно, разносился под высокими сводами Софийского собора, отражался от них и возвращался вниз, к прихожанам.