Решение Стимсона закрыть «черную комнату» поддержал президент Герберт Гувер. Они оба разделяли тогда точку зрения большинства их сограждан: разведка — это грязное дело, недостойное американской демократии. И в то же время опасное для нее, по крайней мере, в мирное время. Такое отношение частично объясняет, почему США опоздали с созданием современного, постоянного разведывательного аппарата, располагающего необходимыми средствами. Это стало результатом как стечения политических и исторических обстоятельств, так и длинной серии межведомственных внутренних споров. Длительный процесс созревания привел, в конце концов, в 1947 году к созданию Центрального разведывательного управления.

Эта история уходит корнями во времена напряженного положения в Европе на рубеже 1880-х годов. Австро-венгерская империя, Германия и Италия, с одной стороны, Франция, Англия и Россия — с другой, подписали союзные договоры. Оба блока модернизировали свои вооруженные силы, особенно военно-морские. Они усилили шпионаж, чтобы следить за объявленным курсом на вооружение. Япония, со своей стороны, начинает утверждать свои гегемонистские амбиции. В поисках достижения паритета со странами Европы и Северной Америки она начинает реорганизацию своей армии.

Озабоченные быстрым развитием военных технологий, американцы частично утрачивают прежнее неприятие разведки. В 1882 и 1885 годах, соответственно, армия и военно-морские силы создают специальные подразделения, подобные тем, что были уже у европейцев. Они специализируются главным образом на сборе открытой информации о военной мощи иностранных государств. Для этих целей две первые американские разведслужбы располагали минимальным бюджетом, число персонала было также очень ограничено, а Военный департамент неодобрительно относился к ним. Их репутация стала расти во время испано-американской войны в 1898 году, но особенно во время Первой мировой войны.

В начале конфликта президент Вильсон имел скорее наивное представление о разведке. Он даже открыто иронизировал после войны: «Позвольте мне засвидетельствовать, мои дорогие сограждане. Я не только ничего не знал о разведке перед тем, как мы начали участвовать в этом конфликте, но я даже не сразу поверил, когда узнал: Германия была не единственной страной, имевшей секретные службы!»

Борец за демократию и «открытую» дипломатию, Вильсон мало верил в секретные операции. Он не доверял шпионам. Тем не менее его мнение постепенно эволюционировало в пользу всё более тесных связей с британскими разведывательными службами. Несомненно, они были гораздо лучше информированы, чем американцы, об интригах и тайных операциях, организованных и проводимых на их собственной территории германскими спецслужбами. Благодаря своему мастерству британцы успешно нейтрализовали эти операции. Они оказали помощь американцам в организации контрразведки, руководимой недостаточно профессионально бюро расследований министерства юстиции (названное позже Федеральным бюро расследований или ФБР) и Секретной службой, агентством, ответственным за охрану государственных деятелей и борьбу с фальшивомонетчиками.

Британские спецслужбы участвовали даже во втягивании США в войну. В марте 1917 года они мастерски организовали утечку «телеграммы Циммерманна» в американскую прессу. Перехваченное англичанами с трансатлантического кабеля секретное послание министерства иностранных дел Германии требовало одного из своих послов вступить в контакт с правительством Мексики. Следовало предложить Мексике союз против Соединенных Штатов. Взамен, в случае победы в этой войне, Германия обещала Мексике финансовую помощь, а также возврат штатов Техас, Нью-Мексико и Аризона.

Обнародование «телеграммы Циммерманна» вызвало бурю возмущения в США. И, несмотря на все усилия мексиканских, японских и немецких дипломатов, антигерманские настроения усилились. Месяц спустя Соединенные Штаты Америки объявили войну Кайзеру.

В армии было создано подразделение МИ-8 по перехвату сообщений и другой корреспонденции, написанной симпатическими чернилами. Это были первые «большие уши» Америки, предшественник мощного и самого секретного Агентства национальной безопасности (АНБ).[1]

После войны МИ-8 было переведено в Госдепартамент, чтобы сконцентрировать свои усилия на дипломатической переписке. Таково происхождение «черной комнаты», которую двенадцать лет спустя закрыл Генри Стимсон. В течение этого времени было перехвачено около десяти тысяч телеграмм и взломано пятьдесят кодов, используемых правительствами восьми государств.

По окончании Первой мировой войны наступили тяжелые времена для молодой американской разведки. Демонтаж военной машины сопровождался возвратом к изоляционистским настроениям, а также распространявшимся недоверием к методам, используемым европейцами, таким как шпионаж и секретные акции. Среди различных подразделений по сбору разведывательной информации в Госдепартаменте, Военном министерстве, Военно-морском флоте, а также в министерствах финансов и юстиции — только Бюро расследований расширило свои полномочия и возможности. Важным направлением в его работе в то время была борьба против подрывной деятельности.

В 1924 году руководство бюро было доверено Эдгару Гуверу, который оставался на этом посту почти пятьдесят лет. Он создал имидж бюро и стал широко известен своими громкими операциями против врагов американского общества: главным образом против гангстеров и грабителей банков, таких как Джон Диллинджер и «Бонни и Клайд» во время Великой депрессии. В 1936 году президент-демократ Франклин Делано Рузвельт доверил Федеральному бюро расследований (ФБР)[2] наблюдение и слежку за фашистскими группировками, особенно пронацистскими, влияние которых становилось все более ощутимым в Соединенных Штатах. Бюро начинает также собирать информацию на американскую коммунистическую партию. Расширение полномочий бюро достигло пика в 1939 году, когда Рузвельт поручил новому специальному подразделению разведки ФБР направить своих агентов в Латинскую Америку. Их задача: слежка за немецкими и японскими диаспорами, некоторые члены которых оказывали помощь агентам стран Оси.[3]

Однако Рузвельт был недоволен работой спецслужб в целом. В 1939 году он потребовал, чтобы подразделения военной разведки, а также ФБР создали координационный комитет. Но из-за соперничества между спецслужбами координационный комитет не имел директора, да и собирался только от случая к случаю.

Помимо инициативы ФБР в Южной Америке и малого объема информации, получаемого от послов и военных атташе, сбор разведданных за рубежом был очень ограничен. «Перед войной мы получали примерно только ту информацию, какую военный атташе мог узнать во время приемов», — признавался позже американский генерал. Не было систематической обработки информации, никакого профессионального подхода: отсутствие настоящей внешней разведки составляло тогда главный недостаток американской разведки. Следует признать, что внешняя разведывательная деятельность просто не соответствовала той международной роли, какую играли тогда США, их претензиям вести «честную игру»… Доказательством служит пресс-конференция Рузвельта в 1938 году, где он счел необходимым заявить, что «никогда не допустил бы шпионской деятельности американцев за рубежом».