Его размышления были прерваны характерным звуком. Он поднял голову и заметил мерцающие очертания Портала Шинь Юнь. Магнус почему-то решил, что она выведена из строя – непростительная ошибка. Рагнор уже бросился к Порталу. Магнус понял, что никак не сумеет перехватить его вовремя.

Но в следующий миг Магнус узрел воистину чудесную картину. В комнате появился Алек, похожий на древнегреческого бога. Волосы его были еще мокрыми и взъерошенными после душа. На шее у него висел кожаный шнурок с фамильным перстнем Лайтвудов, на груди красовалась огромная руна Меткости, вокруг бедер его было обмотано полотенце – и больше ничего из одежды на нем не было. В длинный спортивный дубовый лук, отполированный до блеска, который обычно украшал стену спальни, была вложена стрела. Алек напомнил Магнусу персонажа картины эпохи Возрождения.

Магнус знал, что Алек страдает от комплекса неполноценности, что он считает себя слишком обыкновенным для Магнуса. Его точила мысль, что по сравнению с прежними возлюбленными и знаменитыми, могущественными друзьями мага он сам – всего лишь простой смертный. Но Магнус не думал, что Алек до конца понимает, что значит видеть с близкого расстояния Сумеречного охотника, готового к бою.

Для Магнуса это значило очень многое.

Вернувшись мыслями к настоящему, Магнус заметил, что Шинь Юнь уже скрылась в Портале, а Рагнор как раз переступает через порог. Магнус вскочил на ноги, держа на руках Макса. Для того чтобы помешать Рагнору сбежать, нужны были обе руки, но он не хотел отпускать ребенка.

Мимо со свистом пронеслась стрела. Алек промахнулся совсем чуть-чуть, но ему удалось оторвать клочок ткани от плаща мага как раз в тот миг, когда Портал закрывался.

Внезапно в доме наступила полная тишина. Алек обернулся к Магнусу, который качал на руках ребенка, пытаясь его успокоить. Макс затих.

– Неужели это был Рагнор Фелл? – У Алека был такой вид, словно он не мог поверить глазам. – С Шинь Юнь Цзюн?

Алек никогда не встречался с Рагнором, но в доме Магнуса имелось множество фотографий и набросков зеленокожего мага, а в одной из комнат даже висел большой портрет, написанный маслом.

– Точно, – произнес Магнус, глядя в пространство.

Алек пересек комнату и, наклонившись, извлек из половицы застрявшую в ней стрелу с клочком ткани. Потом мрачно взглянул на Магнуса.

– Но ведь Рагнор Фелл мертв.

– Отнюдь, – вздохнул Магнус и покачал головой. Внезапно на него, словно каменная плита, навалилась усталость. – Рагнор жив.

Пока Магнус укладывал Макса, Алек пошел накинуть на себя что-нибудь из одежды. Он по-прежнему находился в напряжении, под действием адреналина, кровь стремительно бежала по жилам, и где-то глубоко внутри затаилась неясная тревога. Он пока не понимал, что сейчас произошло в его доме, не понимал, что все это означало. Магнус говорил о Рагноре в основном как о фигуре из прошлого – как о своем наставнике, учителе, друге и спутнике. Вместе они участвовали в многочисленных странствиях и помогали Сумеречным охотникам. Он вспомнил, с каким стоическим спокойствием Магнус принял известие о смерти Рагнора три года назад. В то время он, Алек, восхищался великой мудростью и силой духа Магнуса, выработанной за годы жизни, полной трагических расставаний.

Но сейчас он понял, что ошибался, и обман покоробил его. Услышав шаги Магнуса за дверью спальни, он натянул футболку и спросил:

– Значит, ты знал насчет Рагнора? Знал, что он не умер?

– В каком-то смысле – да, – отвечал Магнус.

Алек молчал, давая понять, что ждет продолжения.

– Я знал, что он собирается инсценировать свою гибель и исчезнуть, но… он пообещал связаться со мной. Он решил скрыться потому, что в тот момент ему угрожала смертельная опасность. Прошло несколько недель, несколько месяцев, миновал год, два года, и я решил, что Рагнор совершил какую-то ошибку, стоившую ему жизни.

– Значит, сначала ты считал, что он жив, – подытожил Алек.

Он обернулся и взглянул на друга в упор. Магнус надел свой неизменный черный халат, но Алеку непривычно и странно было видеть у него на лице это растерянное, смущенное выражение. Это был какой-то другой, не прежний Магнус.

– А потом ты решил, что он все-таки умер?

– А что еще мне оставалось думать? – пожал плечами Магнус. – В итоге оказалось, что я был прав – его действительно схватили. Но не тот, кого он боялся. Его нашла Шинь Юнь.

Пристально глядя на Алека, чародей прошептал:

– Он держал на руках Макса.

Снова смолк, подошел и сел на край кровати.

– Я не мог… моей первой мыслью было…

Через пару секунд Магнус заставил себя успокоиться и заговорил уже твердым, уверенным тоном.

– Есть что-то удивительное в детях, точнее, в тебе самом, когда ты становишься родителем, – сказал он. – Мысль о ребенке помогает сосредоточиться в минуту опасности.

Алек подошел к бойфренду и положил руки ему на плечи.

– Теперь мы обязаны думать не только друг о друге.

– Я должен был держать себя в руках, – продолжал Магнус. – Должен. У меня не осталось иного выбора. И я это сделал. В противном случае я бы полностью расклеился.

Алек коварно ухмыльнулся.

– Потому что Рагнор Фелл жив и здоров? Потому что Шинь Юнь Цзюн вернулась в нашу жизнь? Потому что они теперь заодно? Потому что они похитили Белую Книгу?

– Ну, вообще-то, – безмятежно произнес Магнус, движением плеч стряхивая с себя халат и куртку от пижамы, – потому, что Шинь Юнь воткнула мне в сердце какую-то диковинную волшебную штуку, и я понятия не имею, какое действие эта штука оказала на меня.

Алек присмотрелся. В груди Магнуса зияла рана, из которой вырывались язычки алого пламени. Его удивило спокойствие Магнуса. Он сам был крайне встревожен. Он наклонился и взял с пола свои брюки.

– По-видимому, эта штука называется «Свевнторн», – говорил Магнус.

Это было сказано таким легкомысленным тоном, что Алек едва не заскрежетал зубами от досады и бессилия. Что происходит с Магнусом? Может быть, у него шок?

– А зачем ты штаны надеваешь? – как ни в чем не бывало спросил маг.

Алек продемонстрировал мобильный, найденный в кармане джинсов.

– Я звоню Катарине.

– Да что ты, не стоит беспокоить ее среди ночи, – начал было возражать Магнус, но Алек поднял указательный палец, давая ему знак помолчать.

Через какое-то время в трубке раздался заспанный женский голос.